Пока Европа богатела: почему Россия осталась в стороне от «коммерческой революции»

В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга «Почему Россия отстала» о факторах, повлиявших на характер модернизации страны. На первый взгляд, название кажется провокационным или даже обидным: почему вообще автор считает, что Россия отстала, и если отстала, то от кого? Однако экономист и политолог Дмитрий Травин не стремится принизить страну или поставить под сомнение ее достижения. Напротив, он ставит перед собой задачу объективно и беспристрастно проанализировать те исторические обстоятельства, которые оказали воздействие на траекторию развития России и привели к ее нынешнему состоянию.

Одним из таких факторов, по мнению Травина, стало отсутствие в России той «коммерческой революции» X–XIV вв., которая радикально преобразила экономический ландшафт Западной Европы. В этой статье попробуем разобраться в причинах и последствиях этого события (вернее, «не-события») в истории страны.

Западный ветер перемен

Что же такое «коммерческая революция» и почему она так важна для понимания российской истории? Этот термин предложил историк экономики Роберт Лопес для обозначения тех кардинальных сдвигов, которые произошли в хозяйственной жизни средневековой Европы, прежде всего Северной Италии, в X–XIV вв.

Главные признаки этой «революции»:

• Стремительный рост городов, превращение их в крупные центры ремесла и торговли. Появление городов с населением 50–100 тысяч человек, что было немыслимо для предыдущей эпохи.
• Резкое увеличение объемов производства, особенно текстильного. Значительный рост торговых операций, формирование общеевропейского рынка товаров и услуг.

• Распространение денежного обращения и появление новых финансовых инструментов — векселей и чеков. Развитие кредита и банковского дела, изобретение двойной бухгалтерии.
• Формирование влиятельного купеческого сословия, сплоченного в гильдии и компании. Постепенное уравнивание статуса купцов со «старой» аристократией.
• Рост благосостояния горожан, рост потребления товаров и услуг. Появление спроса на предметы роскоши, произведения искусства и книги.

Другими словами, в Европе начал зарождаться тот современный мир, в котором мы сейчас живем, — мир рыночной экономики, конкуренции, свободного предпринимательства и инноваций. Италия, а затем Фландрия и Южная Германия стали локомотивами этого беспрецедентного подъема, который изменил облик западного общества.

Казалось бы, волна экономического роста должна была захлестнуть и отдаленные регионы Европы. Но, как показывает история, география, культура и политика часто играют собственную роль в определении экономических путей развития. Почему же Руси не удалось воспользоваться благоприятным ветром перемен?

Географическая и торговая изоляция

Травин считает, что прежде всего стоит учитывать географическое положение Руси в те времена. Русские земли находились на периферии европейской торговли и на большом удалении от главных торговых артерий, проходивших через Ломбардию и Фландрию. Существовавшие в то время торговые пути пролегали через Средиземное море и Атлантику, что гарантировало быстрые и относительно безопасные перевозки товаров между развивающимися городами Западной Европы.

В отличие от Скандинавских стран, которые могли вовлечься в торговлю благодаря морским путям, или германских княжеств, пересекаемых Рейном и Эльбой, Русь оставалась в географической изоляции. Единственным значительным торговым маршрутом был путь «из варяг в греки», вдоль которого формировалась Киевская Русь. Он связывал север и юг, Скандинавию и Византию. Но хозяйственный импульс, идущий из Северной Италии, Германии и Фландрии, по этому пути на Русь прийти не мог.

Узость местного рынка и его сырьевая ориентация

Основными товарами, которые предлагала Русь европейскому рынку, были меха и воск. Больших объемов других российских товаров, например зерна, государства не экспортировали. В то время как Европа переживала текстильный бум, русские ткани не пользовались спросом, так как их производство оставалось сравнительно примитивным.

Кроме того, отсутствие собственных производственных мощностей и ремесленных центров, способных конкурировать с европейскими, усугублялось неблагоприятной политической ситуацией. Постоянные набеги внешних врагов и внутренние войны между княжествами препятствовали накоплению капитала и развитию производства. Вместо того чтобы вкладывать в экономику, силы и средства направлялись на защиту и борьбу.

Связи с Ганзой: упущенные возможности

Новгород, Псков и другие города, имевшие доступ к Балтике, гипотетически могли стать воротами, через которые западные товарные потоки проникали бы на Русь. Травин напоминает, что некоторое время Новгород даже был включен в международные торговые отношения, в первую очередь через Ганзейский союз, связывавший русскую и европейскую экономику, но в ограниченном масштабе.

Западные купцы имели торговые дворы в русских городах, однако большая часть торговли велась не на пользу местным предпринимателям. Продукция, вывозимая из русских земель, приносила прибыль в первую очередь западным посредникам. Более того, торговля часто прерывалась из-за политической нестабильности, усугубляемой внутрироссийскими распрями, и конфликтов.

Травин рассказывает, как в 1331 г. новгородцы разграбили дворы ганзейских купцов. Причины этого нападения неизвестны, но оно нанесло серьезный ущерб немецким торговцам. Ганза потребовала от Новгорода компенсации убытков и наказания виновных, но конфликт разрешился не сразу. Спустя шесть лет новгородцы вновь грабили ганзейские дворы — в этот раз в отместку за убийство своего корабельщика.

Подобные инциденты, безусловно, осложняли русско-ганзейскую торговлю: приводили к ее перерывам, требовали долгих переговоров и возмещения ущерба. Все это, по мнению Травина, препятствовало развитию Новгорода как международного торгового центра и его полноценной интеграции в европейскую экономику.

Слабость институциональной среды

Вышеупомянутые препятствия были дополнительно усугублены отсутствием развитых институциональных рамок, которые бы укрепляли экономику и поддерживали предпринимательство. В отличие от европейских городов, где появлялись корпоративные структуры и ярмарки, на Руси до середины XVI века не было ни развитых правовых институтов, ни мощных финансовых центров.

Травин подчеркивает, что религиозные различия также играли роль в определении экономических траекторий. Христианский мир был расколот на Западную (католическую) и Восточную (православную) церкви, что затрудняло культурные и хозяйственные контакты между Востоком и Западом. В итоге русские земли оставались обособленными от преобразований, в том числе экономических, которые происходили в Западной Европе.

Вместе эти факторы помогли создать ту «невидимую стену», которая отделила Русь от европейской «коммерческой революции». Изоляция привела к замедленным темпам развития товарно-денежных отношений, что определило дальнейшую траекторию развития страны. Она затормозила и продвижение капиталистического духа, и формирование мощной городской культуры, которая в Европе стала базой для экономической активности.

Заключение

Дмитрий Травин описывает и другие причины экономических неудач России: влияние разрушительных набегов, уязвимость частной собственности, периферийное положение и не только. Несмотря на сложный исторический опыт, автор уверен, что у России есть все возможности для развития, и в своей книге «Почему Россия отстала» предлагает пути для преодоления тяжелого наследия. Это глубокое и увлекательное исследование, которое не оставит равнодушным никого, кому небезразлична судьба страны.