«Мы мамкины панки»: как в «Альпине» придумывают обложки

Как «Альпина» делает обложки для книг? С этим вопросом Катя Зебзеева обратилась к арт-директору издательской группы Юрию Буге. Получилось интервью о книжном дизайне с увлекательными историями.

Судить или не судить книгу по обложке?

Наверное, я сейчас скажу банальность, но обложка — это дверь в книгу. Она вызывает первую эмоцию, которую человек испытывает, когда ее видит. Он еще не знает, что внутри, и обложка — это то, что его либо зацепит, либо нет.

Если говорить о нон-фикшне, то я не верю, что именно дизайн определяет решение о покупке. В магазине или на сайте можно заинтересоваться определённой книгой из-за обложки, да. Но я ни разу не встречал человека, который бы сказал: «У меня дома полка с книгами, я их не читал, но мне нравятся обложки».

(Хотя одного знаю, но это скорее исключение.)

Есть много книг с так себе обложками, что не мешает им расходиться многотысячными тиражами. Например, бизнес-литературу люди покупают, потому что она помогает решать конкретные задачи. Такую книгу купят с точки зрения практической пользы или авторитета автора, но не дизайна. Она может вообще без обложки выйти.

Насколько хорошо дизайнеру нужно разбираться в психологии, чтобы сделать эмоциональную обложку? Есть алгоритмы, благодаря которым ты понимаешь, за что у читателя может зацепиться взгляд?

Каких-то прописанных алгоритмов нет. Но есть определённые маркеры, которые можно расставить: сильный образ, цвет, типографика.

Например обложка книги «Безлюдное место». Я нашел образ, который подходил даже не к тексту книги, а к её настроению. Это журналистское расследование о том, как ловят маньяков в России. В иллюстрации чувствуется напряжение, одиночество, она бы подошла для обложки скандинавского хоррора. Человек превращается в папку с делом. Жуть.

Я смотрю на обложку, и мне становится тревожно, как-то не по себе...

Она и по тексту такая. Здесь обложка — это не про содержание книги, а про ощущения во время её прочтения. Более того, если в процессе чтения книги у тебя поменяется восприятие обложки, то есть ты её покупал с одним настроением, начал читать и вдруг для себя заметил какие-то новые смыслы — вот это вообще круто. Значит, я всё правильно сделал.

Мне кажется, такая же настроенческая история случилась с обложкой для переиздания «1984».

Это был первый эскиз, и других вариантов не было. Если б редсовет ее не принял, был бы провал. Потом, в процессе работы над книгой, родилась идея проиллюстрировать текст. Но не напрямую, а создать какую-то параллельную историю.

В ход пошли пропагандистские плакаты разного времени, стран и режимов, а мастер коллажа Оля Халецкая виртуозно сделала из них иллюстрации. Эти коллажи вообще никак не привязаны к повествованию, они его дополняют. Это мир, в котором живут герои. Фон их повседневности.

Ещё один важный элемент дизайна книги — это шрифт, которым набраны дневники главного героя. Это непростой для чтения шрифт авторства Юрия Гордона — но мне как раз нужно было, чтобы при чтении человек споткнулся о него. Когда ты читаешь, то входишь в определенный ритм, а мне этими вставками хотелось притормозить человека.

Как часто ты адаптируешь зарубежные обложки? И зачем вообще адаптация нужна, почему оригинал не всегда подходит российскому читателю?

Есть книга Марка Мэнсона «The Subtle Art of Not Giving a F*ck». Дизайн оригинальной обложки, которая практически во всём мире была неизменной, строился вокруг слова «fuck» с огромной кляксой. Дизайн обложки его второй книги выполнен в таком же стиле.

Мы на редсовете дружно решили, что вместо оригинального названия сделаем «Тонкое искусство по*уизма», вместо «х» — кляксу. И хлопали в ладоши, какие мы безбашенные хулиганы и как мы сейчас взорвём рынок. Да, мы такие мамкины панки.

Я даже сделал быструю адаптацию, после чего мы подумали еще раз и поняли, что не хотим заигрывать с читателем на этом уровне. В конце концов родилось название «Тонкое искусство пофигизма». Стало понятно, что адаптация уже неуместна.

В книге есть персонаж Панда Разочарования, и студия Bang!Bang! строго по описанию Мэнсона нарисовала нам ее для обложки. Очень круто нарисовали! Это было очень неприятное существо в кроксах, с отвисшим брюхом, с бокалом мартини. И когда редсовет это увидел, все сказали: «Фу, такое на обложку нельзя ставить. Это абсолютно отвратительно». Мы подобрали ему чуть-чуть животик, прикрыли футболкой, убрали бокал с мартини и так далее. И в какой-то момент мы поняли, что панда из Панды разочарования превратилась в какую-то хрень, которая вообще не про текст.

Совершенно случайно я нашёл изображение медитирующего медведя и сделал вариант обложки, которая и легла на супербестселлер. На второй книге у медведя открылся один глаз, а на третьей — оба. Мэнсон у себя в «Твиттере» написал, что русский вариант обложки — самый крутой из всех переизданий. Медитирующий медведь — fuck yes!

Сколько обложек в год ты делаешь?

Мой темп где-то 100 книг в год.

Есть самые любимые проекты?

Не хочу какие-то выделять. Они же как дети.

Например, интересная история была с переизданием книг Алексея Иванова. Дизайн для семи книг нужно было подготовить где-то за месяц. Я понимал, что если отдам этот проект одному дизайнеру, он просто не успеет прочитать все книги и сделать обложки. А если не знать текста, получится фигня. Да и романы у Алексея настолько разные и по языку и по сюжету, что делать их в одном стиле было бы странно. План был прост, тем и красив: написать имя автора в правом верхнем углу и найти семь супергероев-дизайнеров, которые бы сделали всё остальное. Обложки получились настолько же разные, насколько разные романы Алексея Иванова.

Еще одна интересная история стоит за обложкой книги «Империя должна умереть» Михаила Зыгаря (внесён в реестр иностранных агентов). Это такой исторический блокбастер о событиях начала XX века. Было очень много идей и вариантов. Например, на фотовыставке «Заброшенные особняки Петербурга» Андрея Стрельникова в Питере я увидел потрясную фотографию усадьбы «Михайловка» Великого Князя Михаила Николаевича. Она будто была создана для обложки «Империи» — жуть и разруха спустя сто лет после описанных в книге событий. Но у нас случился раскол на редсовете: кто-то воскликнул «Вау!», кто-то сказал, что им это напоминает реновацию пятиэтажек.

Потом был вариант с иллюстрацией «Вступление» Бориса Кустодиева . И там прямо жесть и кровь. Это было мощно, но не совсем то. За ним был «гламурный» вариант с фрагментом портрета Николая II, но тоже мимо.

Параллельно с обложкой я работал над иллюстрациями с портретами героев книги. У меня было много фотографий разного размера и качества. Я их распечатывал, переставлял местами по-всякому, какие-то пометки делал. Мне ничего не нравилось, я их рвал и выбрасывал. А потом однажды я увидел, как в урне валяются вперемешку эти разорванные кусочки портретов. Выглядело круто. Так появились коллажи внутри книги, а потом и иллюстрация для обложки. Но это еще не конец истории.

Моя мама попала в больницу и попросила привезти ей книгу Зыгаря. Но оказалось, что её неудобно читать полулежа: книга толстая, тяжелая. И я попросил верстальщиков разделить книгу на три тома и напечатал в цифровой типографии в одном экземпляре. Помню, стою в коридоре издательства, держу в руках эти три тома, а мимо проходил Алексей Ильин (основатель и генеральный директор ИГ «Альпина», прим. ред.). Я говорю: «Смотри, что у меня есть». Он отвечает: «Вау, трехтомник! Это же гениально. Надо делать». Я сфотографировал, Зыгарю отправил, ему понравилось. Встал вопрос обложек. И тут стало очевидно, что все три отвергнутых варианта, которые не подходили поодиночке, отлично сработали в трехтомнике.

Книга — долговечный продукт. Ты можешь к ней обращаться и через год, и через пять лет. Может, твои внуки ещё будут её читать. Важно ли думать о долговечности обложки?

У меня дома библиотека, которую начинали собирать еще родители и родители родителей. Книги, выходившие в 60-70-80-х годах. Они же потрясно оформлены.

Заметно, как с каждым годом меняется книжный дизайн в России. Пять лет назад хорошего дизайна было намного меньше. Сейчас, мне кажется, прямо всплеск. Может быть, это отчасти связано с развитием онлайн-продаж. С уходом из офлайна мы лишились нескольких важных уловок. Например, читатель не может взять книгу в руки и почувствовать фактуру бумаги на переплёте. Перестали работать выборочный лак, тиснение. Ты заходил в магазин, и вдруг что-то блеснуло. Ты взял книгу, и она показалась такой приятной, что тебе захотелось её открыть. И уже невозможно удержаться от покупки. В интернете этого нет. С одной стороны, это очень обидно. С другой стороны, это дало толчок к ренессансу книжного дизайна, стала важна картинка сама по себе. Она либо срабатывает, либо нет.

Так и работает хорошая обложка: она цепляет, провоцирует открыть книгу, полистать. Если человек это сделал, то моя работа на 90% выполнена.