«Будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться»: письмо Александра Грибоедова княжне Нино Чавчавадзе
В наше время бумажные письма живут на последнем дыхании — все вопросы решаются по электронной почте, видеосвязи или телефону. Но в цифровом общении что-то теряется: нет радостного ожидания весточки от любимого, нет той романтики, а еще — в имейл не положить цветочек.
В книге «Написанные в истории» автор собрал письма известных людей из разных эпох — от времен апостола Павла до XX века. Эти тексты формируют портрет эпохи не хуже, чем книги по истории. В них — любовь, дружеские чувства, страсть, разочарование, гнев, умиротворение, слезы, боль, трепет, радость и личная история жизни отправителя. В честь самого романтичного праздника года делимся письмом, которое писал Александр Грибоедов своей жене Нино Чавчавадзе.
Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829) происходил из старинного богатого польско-русского рода и получил прекрасное домашнее образование: в шесть лет говорил на трех языках, в юности знал шесть. Рос вундеркиндом. Но началась война 1812 г., потом закружила дипломатическая служба… Одним словом, бесконечно жаль, что такой умница, талант, чудесный композитор, настоящий дипломат, поэт и драматург так рано ушел из жизни. В 1828 г. за успехи на дипломатической службе Грибоедов был назначен послом (министром-резидентом) в Персию. По пути в Персию он прожил несколько месяцев в Тифлисе и там женился на княжне Нино Чавчавадзе (1812–1857), с которой впервые увиделся, когда ей было десять лет (Грибоедов давал девочке уроки музыки).
В 15 лет Нино вышла за него замуж. Александру Сергеевичу было 33. Они прожили вместе с конца августа по декабрь 1828 г., да и то приходилось разлучаться. И уже в 1829 г. Грибоедов погиб от рук фанатиков, а Нино в 16 лет стала вдовой. Из-за потрясения она потеряла ребенка.
Она была сказочно красива, знатна и богата, отличалась изысканностью манер, к ней сватались многие, но она отдала свое сердце человеку, который унес его в могилу. На могиле мужа Нино распорядилась выбить строки: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Княжна Нино умерла в 44 года во время эпидемии холеры. Почти 30 лет она носила траур. Тифлисцы с глубоким почтением называли ее «Черной розой Тифлиса.
Александр Сергеевич Грибоедов — Нино Чавчавадзе-Грибоедовой
Сочельник. 24 декабря 1828. Казбин
Душинька. Завтра мы отправляемся в Тейран, до которого отсюда четыре дни езды. Вчера я к тебе писал с нашим одним подданным, но потом расчел, что он не доедет до тебя прежде двенадцати дней, так же к m-me Macdonald, вы вместе получите мои конверты. Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить.
Прежде расставался со многими, к которым тоже крепко был привязан, но день, два, неделя, и тоска исчезала, теперь чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим еще несколько, ангел мой, и будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться.
Пленные здесь меня с ума свели. Одних не выдают, другие сами не хотят возвратиться. Для них я здесь даром прожил, и совершенно даром.
Дом у нас великолепный, и холодный, каминов нет, и от мангалов у наших у всех головы переболели.
Вчера меня угощал здешний визирь, Мирза Неби, брат его женился на дочери здешнего Шахзады, и свадебный пир продолжается четырнадцать дней, на огромном дворе несколько комнат, в которых угощение, лакомство, ужин, весь двор покрыт обширнейшим полотняным навесом, в роде палатки, и богато освещен, в середине театр, разные представления, как те, которые мы с тобою видели в Табризе, кругом гостей человек до пятисот, сам молодой ко мне являлся в богатом убранстве. Однако, душка, свадьба наша была веселее, хотя ты не Шахзадинская дочь, и я незнатный человек. Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренно мы с тобой сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя и бабушка, и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а мы с тобою в глубине окошка, как я тебя прижимал, а ты, душка, раскраснелась, я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче. А как я потом воротился из лагеря, заболел, и ты у меня бывала. Душка!..
Когда я к тебе ворочусь! Знаешь, как мне за тебя страшно, все мне кажется, что опять с тобою то же случится, как за две недели перед моим отъездом. Только и надежды, что на Дереджану, она чутко спит по ночам, и от тебя не будет отходить. Поцелуй ее, душка, и Филиппу и Захарию скажи, что я их по твоему письму благодарю. Если ты будешь ими довольна, то я буду уметь и их сделать довольными.
Давеча я осматривал здешний город, богатые мечети, базар, караван-сарай, но все в развалинах, как вообще здешнее Государство. На будущий год, вероятно, мы эти места вместе будем проезжать, и тогда все мне покажется в лучшем виде.
Прощай, Ниночка, ангельчик мой. Теперь 9 часов вечера, ты, верно, спать ложишься, а у меня уже пятая ночь, как вовсе бессонница. Доктор говорит от кофею. А я думаю совсем от другой причины. Двор, в котором свадьбу справляют, недалек от моей спальной, поют, шумят, и мне не только непротивно, а даже кстати, по крайней мере, не чувствую себя совсем одиноким. Прощай, бесценный друг мой, еще раз, поклонись Агалобеку, Монтису и прочим. Целую тебя в губки, в грудку, ручки, ножки и всю тебя от головы до ног.
Грустно весь твой А. Гр.
Завтра Рождество, поздравляю тебя, миленькая моя, душка. Я виноват (сам виноват и телом), что ты большой этот праздник проводишь так скучно, в Тифлисе ты бы веселилась. Прощай, мои все тебе кланяются.
Рекомендуем книгу
Картина на обложке: «Чтение стихов. Княжна Нина Чавчавадзе и Александр Грибоедов».