5 причин не писать книгу
Рассказывает Ольга Соломатина, автор книги «Как писать о любви».
1. Синдром Хемингуэя
Слышали о таком? Это одна из пяти основных причин, которые мешают начинающему автору начать писать.
Если у вас синдром Хемингуэя, вы уверены, что написать что-то стоящее может только профессиональный автор с дипломом и наградами. Остальным и начинать не стоит: как бы ни хотелось, всё равно получится ерунда. Послушал бы нас сейчас Лев Николаевич Толстой и обиделся. Ведь у него в отличие от Хемингуэя даже журналистского опыта не было. И что же, Толстой теперь не писатель?
Сам Хемингуэй дебютировал в качестве писателя в школьном журнале (и снова без подготовки — как Толстой, о ужас!). После школы «Папа Хэм» решил не поступать в университет, как требовали родители, а переехал в Канзас и устроился репортёром в местную газету The Kansas City Star.
Большинство великих писателей никогда не учились искусству составлять слова в предложения, но знали, что литература гораздо больше, чем слова. А вот среди выпускников Литературного института вы знаете много писателей? Сразу назовёте хотя бы три имени популярных авторов, которые окончили вуз? Вот то-то и оно.
2. Синдром Льва Толстого
«Если бы у меня было столько времени, как у графа Толстого, я бы точно написал(а) великий роман».
«Это же надо — Толстой 13 раз переписывал "Анну Каренину", а я даже пост перечитать не успеваю, обычно так публикую».
«Вот уйду на пенсию (в декрет, выйду замуж, дети вырастут, начнётся атомная зима) — тогда и буду писать».
Я отказываюсь потакать авторам, которые жалуются на отсутствие времени. Я всегда спрашиваю противным голосом: «Правда времени нет? И даже в социальных сетях ничего не пишете, не читаете?» Что если отказаться от социальных сетей и других бессмысленных пожирателей времени всего на час в день? Навсегда, разумеется, не предлагаю. Но вот на час в день ведь возможно? И по дороге на работу можно думать о сюжете и своих героях. Или экспертах, если пишете бизнес-книгу. Может быть, вы готовы пожертвовать поездкой на дачу ради мечты писать? Или даже рискнёте пренебречь родительским собранием?
Может, у меня дурной характер, но я убеждена, что у каждого из нас есть скрытые резервы времени. Особенно когда вспоминаю, что у Агаты Кристи вышло больше 80 романов, но никогда не было собственного рабочего стола. Она писала на любой гладкой поверхности в каждый освободившийся миг. Просто завидую такой способности концентрироваться и жажде писать. Заметьте, сама королева детектива говорила: «если вы не пишете сейчас, вы будете писать, когда у вас появится время».
3. Синдром Уоррена Баффетта
«Когда я буду богат, как Уоррен Эдвард Баффетт — это такой американский предприниматель, крупнейший в мире и один из наиболее известных инвесторов, состояние которого равно 75 миллиардов долларов США, — вот тогда я буду писать».
Люди, которые так говорят, искренне верят, что смогут писать, когда разбогатеют. Многие думают, что финансовая свобода поможет успокоиться и начать писать.
Конечно, деньги мало кому мешают, но если бы богатство было источником вдохновения, сколько великих книг написали бы миллионеры, их жёны и дети! По факту этого не происходит, вы не замечали?
Мы имеем дело с очередной отговоркой! Важные события в жизни часто происходят вопреки, а не в удобное время. Дети, мужчины мечты, работа, о которой боялась даже мечтать, редко являются, когда мы к этому готовы. Так же и с книгами: если чувствуете, что идея выбрала именно вас, не откладывайте её на богатое будущее. Иначе она может сдуться или уйти к другому автору. Или вы перегорите, перехотите, и останется только сожалеть о том, чего сильно раньше хотелось, но не сбылось.
4. Синдром Альберта Эйнштейна
«Кто я такой или кто я такая, чтобы иметь наглость писать КНИГУ? Писать имеют право только учёные уровня знаний Альберта Эйнштейна или таланта Михаила Лермонтова».
Что на это возразишь?
Во-первых, ранние стихи Михаила Юрьевича написаны так себе. И это не я решила, а мудрые литературоведы. Тексты Владимира Сирина слабее книг Владимира Набокова, а журнальные эссе Марселя Пруста не сравнить по уровню мастерства с его «В поисках утраченного времени».
Талант растёт вместе с усилиями. А счастливые авторы одной книги, такие как Харпер Ли («Убить пересмешника») или Маргарет Митчелл («Унесённые ветром»), всего лишь исключение, подтверждающее правило «хорошо пишет тот, кто много пишет».
Во-вторых, среди живых писателей я могу вспомнить только одного учёного, чей высокий статус подтвердил Нобелевский комитет и выдал премию НЕ по литературе, — это Даниэль Канеман. Сотни тысяч научно-популярных книг написали авторы, у которых нет громкого имени в научной среде. Если вы знаете видных учёных, которые ещё живы и пишут книги, пришлите мне, пожалуйста, ссылки на osolomatina@gmail. com. Я с удовольствием о них напишу.
Неумолимая статистика подтверждает: у синдрома Альберта Эйнштейна нет оснований претендовать на истинность. Большинство авторов бестселлеров такие же люди, как вы и я.
5. Синдром Зигмунда Фрейда
Фрейд ни за что бы не согласился, что книга — это только книга. Хотя и утверждал, что иногда сигара является всего лишь сигарой и не каждый раз стоит трактовать её исключительно как символ.
Не знаю насчёт сигары, но я ни разу ещё не встречала автора, которому книга была нужна сама по себе. Что я имею в виду? Книги пишут по разным причинам. Кому-то хочется признания. Кто-то мстит. Кто-то самовлюбленно рассказывает о себе, чтобы купаться в лучах внимания. Кто-то пишет, чтобы глубоко разобраться в предмете. Или оставить тяжёлые переживания на бумаге и освободиться. Написать о прошлом семьи для будущих поколений.
Причин писать книги множество, но я ещё не встречала ни одного автора, который писал бы книгу ради самой книги. Возможно, им был император Марк Аврелий — он вёл дневник и не планировал, что он будет переиздаваться тысячи лет. Может быть, сочинял ради процесса Франц Кафка — он завещал похоронить рукописи вместе с собой, но наследники поступили иначе и опубликовали. Думаю, есть в мире люди, которые и сейчас пишут в надежде, что их личные записи так и останутся тайной. Предполагаю, что в тайниках, чуланах и на чердаках погребены под пылью великолепные книги, которые мы никогда не увидим. Меня завораживает эта мысль. Но в нашем шумном мире труд по созданию книги подразумевает публичность. А она тоже что-то даёт автору помимо лёгкого или объёмного томика с глянцевой или шершавой бумагой, которую тот мечтает держать в руках.
