О чем
Максим Семеляк казался музыкальным критиком «Афиши», отцом-основателем The Prime Russian Magazine, главным редактором Men’s Health — и отродясь не был евангелистом автофикшена. Тем не менее герой его первого романа — надежный: любую комиссию присылайте — рассказчик: один в один автор образца 2008 года. Нарцисс-мизантроп, он раскапывает могилу на Ваганьковском и, окружив себя свитой из эксцентричных существ, притворяется внуком Зощенко, изучает боевое искусство, практикует мирное варварство, торгует прошлогодним снегом, погружается в бытовую феноменологию, барахтается между юмореской и элегией и плавает в философии.
Семеляковский «водевиль» никакой не роман, но огромное стихотворение в прозе, позволяющее ощутить экзистенциальный вакуум целого поколения, которое отказалось иметь дело с современностью. В жизни инфантильность эта добром не кончилась, но сто тысяч лучших слов в лучшем порядке — вполне приемлемая компенсация за осознание: так, как в мае 2008-го, не будет уже никогда.
Ничего специально трагичного в этом не было — это тот тип развоплощения, о котором иной раз мечталось в детстве: брести январским днем из школы, а по дороге взять бы и рухнуть в сладкий густой сугроб с ледяными гаргульями и затаиться до прихода весны.
Особенности
- В оформлении обложки использованы фрагменты двух картин художницы Юлии Кернер из серии «Песнь трески», 2024.
- На авантитуле использована детская фотография автора.
Самый сентиментализм полагается тем, кому нечего вспомнить.