Превосходство доллара. Только начало?
Настоящий материал (информация) произведен иностранным агентом Медведевым Сергеем Александровичем, либо касается деятельности иностранного агента Медведева Сергея Александровича.
Настоящий материал (информация) произведен иностранным агентом Иноземцевым Владиславом Леонидовичем, либо касается деятельности иностранного агента Иноземцева Владислава Леонидовича.
В «Московском доме книги» состоялась презентация книги экономиста и политолога Владислава Иноземцева (внесен в реестр иностранных агентов) «Экономика без догм. Как США создают новый экономический порядок».
Автор книги встретился с читателями и специальным гостем — историком, политологом и журналистом, профессором Свободного университета Сергеем Медведевым (внесен в реестр иностранных агентов). Эксперты обсудили не только новую книгу Иноземцева, но и возможное банкротство США, экономические перспективы России и роль криптовалюты в мире.
О крахе американского доллара
Сергей Медведев: Мы постоянно слышим предсказания краха доллара, что американцы печатают деньги, что когда-нибудь этот мыльный пузырь лопнет. Что вы думаете об этом?
Владислав Иноземцев: Когда-то этот пузырь лопнет. Вопрос в том, как он лопнет.
Ситуация российского дефолта 1998 года или дефолта Аргентины 2001 года представляла собой то, что валюта, которая была эмитирована Россией или Аргентиной и которая до дефолта стоила 5,5–6 рублей за доллар, после дефолта стала стоить 30 рублей. Это и был отказ от обязательств, от обмена валюты по тому курсу, который перед этим катаклизмом существовал.
Возникает дефолт, государство не может заплатить по своим обязательствам, валюта падает. Возникает два нарушения обязательств — отдача долга и стабильность курса. В случае с Соединенными Штатами такого быть не может. Потому что, когда вы покупаете их ценные бумаги, номинированные в долларах, вам никто не обещает, сколько этот доллар будет стоить. Он сам последняя инстанция. Вам обещают, что через пять лет вам из 100 долларов отдадут 105 долларов. Они действительно отдадут. Если что, они напечатают, как в прошлом году. Вы все равно получите 105 долларов. Обязательства не будут нарушены, хотя доллар в это время может стоить в два раза меньше, чем он стоил раньше, допустим, по отношению к евро.
Могут ли американцы отказаться от оплаты долга? Отказаться не могут, потому что они могут их напечатать. Чем обеспечен доллар? Даже не богатством Соединенных Штатов. У нас есть очень странная догма, которую недавно в своем интервью повторял уважаемый мной экономист Сергей Гуриев (внесен в реестр иностранных агентов). Когда его спрашивали о том, чем обусловлена сила доллара, он объяснял, что Америка — это огромная экономика, что в ней существует правовой порядок, что суды выносят правомочные решения, что существует демократия, политика предсказуема, инвесторы могут купить любой актив, который им нужен, то есть свободная рыночная экономика самого большого в мире масштаба. Это так. Но не совсем и не полностью, потому что доллар важен не потому, что на него можно что-то в Америке купить. Большинство людей никогда в Америке ничего не покупало. Он важен, потому что этой валютой можно оплатить большинство из своих долгов, которые сделаны по всему миру.
Сегодня приблизительно 70% мирового долга выдано в долларовой форме. Когда начинается кризис в России, то рубль падает, потому что все перестают верить в российскую экономику. Если кризис начинается в Америке, как в 2008 году, то доллар растет.
Это феноменальная вещь, которая необъяснима с точки зрения традиционной экономики. Если в Америке наступает коллапс на рынке недвижимости, огромная безработица, туча банкротств, то, казалось бы, доллар должен падать, потому что вы не верите в американскую экономику. Но он резко возрастает в цене по отношению ко всем валютам мира. Почему? Потому что в этот момент, где бы не начался кризис, даже в Америке, каждый участник экономических отношений в разных странах мира понимает, что у него есть обязательства в долларах. Кризис может подорвать его собственную экономику, он менее гарантирован от проблем, поэтому первое желание — это купить доллары, выйти из рублей, тугриков, турецкой лиры, чтобы потом иметь в чем отдать. Доллар поднимается на мировых рынках.
Успех Америки в том, что они первыми вышли из этой схемы. Они рискнули и вышли из нее, в результате чего они оказались стандартом. Если у вас кризис, ваша валюта растет, соответственно, в вашу экономику притекают деньги. Если у вас все хорошо, ваша валюта падает. У вас увеличивается конкурентоспособность экспорта. В данном случае я просто не понимаю, где возможна та дырка, в которую враг может пробраться и подорвать эту экономику.
О неограниченном печатании денег и отрицательных процентах
Сергей Медведев: Можно ли сказать, что американцы открыли источник неограниченного богатства? Это пещера Али-Бабы, которая заключена в нашей непрерывно множащейся коммуникации. И в том, что стоимостью являемся не мы, а наше передвижение на автомобиле, история наших покупок, история наших болезней — то есть стоимость big data.
Владислав Иноземцев: О неограниченном богатстве было впервые написано в 1990 году. Была книга Пола Зейна Пилзера, которая называлась «Unlimited Wealth». Очень хорошая книга. Ее главной идеей был один тезис. Он заключался в том, что, допустим, корейцы производят автомобиль, потом затрачивают такое же количество энергии, материалов и труда на производство другого автомобиля, третьего и так далее. Они продают его, получают деньги и отчуждают объект.
Когда вы производите, допустим, какое-то новое лекарство, программный продукт, вы производите некую ценность, а потом вы продаете не этот программный продукт, а копию программного продукта, записанную на диске или отправленную по e-mail. Вы продаете не изобретенное вами лекарство, а растиражированную где-нибудь в Индии копию этого лекарства.
Воспроизводство не является тем воспроизводством, которое имелось в виду во время индустриального капитализма. Оно не требует даже миллионной доли тех затрат, которые были потрачены на основной продукт. Тем самым вы начинаете продавать копию как продукт. Вы подменяете ценность копией. Вы фактически можете продать 50 тысяч копий Моны Лизы по цене Моны Лизы. Этот момент и означал неограниченное богатство времен 1990-х годов, когда еще не было никакого понимания наших предпочтений, стереотипов поведения и так далее.
Это второй переход. Теперь мы начинаем продавать даже не продукт, который является копией оригинала, а начинаем продавать что-то абсолютно невидимое. Например, отрицательные проценты. В действительности это вещь глубоко банальная, потому что деньги всегда считались в экономике редким ресурсом. Процентная ставка стремится к нулю. Это то, что происходило в Америке в 2008 году, и то, что происходит сейчас. Когда денег можно напечатать столько, сколько нужно, то нет смысла платить за них дорого, поэтому ставка стремится к нулю. Если ставка стремится к нулю, то возникает следующая ситуация. Как могут работать банки, обслуживая ваши вклады, если вы не платите за них какую-то сумму? Раньше это взымалось в виде комиссий за перевод, за операции по кредитной карточке, за какие-то выставления гарантий или что-то еще. Сейчас это ушло. Даже если считать, что банк берет с вас за обслуживание счета комиссию в один процент в год, то это и есть отрицательная процентная ставка.
Вы не можете перейти в кэш, потому что вы постоянно в рамках информационной экономики покупаете авиабилеты по интернету, расплачиваясь кредитной карточкой. У вас наличные вытесняются. Вы в огромном количестве случаев не можете их физически применить. Вы должны иметь банковский счет, держать там деньги, а банк снимает с вас часть этих денег, допустим, один процент в год.
Если вдруг государство говорит: «Ребята, мы выпускаем облигации, где с вас будут брать не один процент в год, а полпроцента». Конечно же, вы скажете: «Какая радость. Давайте мы купим эти облигации и будем терять по полпроцента в год». Если вдруг государство говорит: «Ребята, мы выпускаем облигации, где с вас будут брать не один процент в год, а полпроцента». Конечно же, вы скажете: «Какая радость. Давайте мы купим эти облигации и будем терять по полпроцента в год».
Вот отрицательная ставка по государственному долгу. Она объяснима. Здесь нет ничего мифического. Здесь нет никакой тайны. Просто это меньшие потери, чем обычное банковское обслуживание. Если это станет нормой, то проблема государственного долга уйдет.
Сергей Медведев: Возможна ли раздача денег населению — эти «вертолетные деньги», безусловный базовый доход? Это следует из логики неограниченного богатства, нулевых и отрицательных процентных ставок и возможности напечатать деньги для населения?
Владислав Иноземцев: Сама по себе такая возможность существует. Можно отбросить все условности, напечатать деньги и раздавать их людям. Есть два противопоказателя. Первое — это как раз те же самые догмы, которые существуют. Правительство не готово от них отказаться. Да, само по себе это можно, но возникает вопрос: а надо ли? Если мы будем это делать, то не демотивируем ли мы огромное количество людей, которые привыкли нормально работать?
Если мы посмотрим на западную потребительскую финансовую систему, то она вовсе не бесплатна. Да, есть отрицательная процентная ставка и нулевая по обязательствам правительства. Если вы хотите купить квартиру в ипотеку, вы можете получить кредит под три процента. Если вы хотите купить автомобиль в кредит, то это обойдется вам уже в процентов пять. Если вы хотите просто иметь долг по кредитной карте, то это будет в среднем 16,9–17% годовых. Нельзя сказать, что всем эти деньги раздаются. Система работает таким образом, что она берет деньги бесплатно себе, если она выполняет общественные функции, и дозированно раздает их остальным, чтобы мотивировать всю систему. Если вы отбрасываете этот вариант, то последствия непонятны.
С другой стороны, непонятно не только, как будут мотивироваться те, кто привык работать, но и что будут делать те, кто будет получать бесплатно. Здесь возникает огромное непонятное поле, которое, я боюсь, невозможно прояснить ничем, кроме эксперимента.
О прогнозах
Сергей Медведев: Станут ли 2020-е годы периодом ревущих 20-х (Roaring Twenties), то есть периодом экономического роста? Нас ждет продолжающийся рост американского фондового рынка, приток капиталов?
Владислав Иноземцев: К этому все идет. Если мы посмотрим на деньги, которые были вложены за прошлый год, то они в четыре раза превышают все, что было вложено в 2008 году. Эмиссия 2008 года продлила предыдущий цикл как минимум на 2,5 года по сравнению со средней продолжительностью предшествующих циклов. Это невозможно экстраполировать, но если умножить на два, то мы вполне можем видеть новый цикл в пределах 12–13 лет.
Плюс к этому пандемия в ее западном варианте произвела положительный эффект для экономики, потому что все последние годы большинство исследователей говорило однозначно о приближающемся кризисе. Бизнес-гуру говорили, что в 2020–2021 годах экономики обрушатся. Пандемический кризис не был связан с банковскими проблемами, с коллапсом спроса, со структурными революциями. Рынок воспринял его как циклический кризис, который должен был случиться. Правительство ответило на него гораздо мощнее, чем оно ответило бы на обычный циклический кризис. В результате мы получили ускорение.
Приблизительно половина тех денег, которые были вброшены в экономику, дошли до конечного пункта. Я думаю, что еще столько же сейчас готовится быть инвестированным в разного рода активы. Я убежден, что мы увидим нефть на 100 долларах в этом году. Что будет дальше? Схлопнется ли он по сценарию 2009 года, как уже многие стали говорить, или нет? По сути дела, это и будет доказательством того, ушли мы от прошлого мира или не ушли.
Сергей Медведев: Это позитивный сценарий для нынешней России в ее сырьевой ипостаси?
Владислав Иноземцев: Нам нужно помнить те истории, которые случались в похожих ситуациях. Самая похожая ситуация такого рода — это ситуация второй половины 1970-х в Америке. Мы видели пример того, как латиноамериканские страны, экспортировавшие нефть, металлы и другие виды сырья, пришли к ситуации, когда резко повысившиеся сырьевые цены увеличили их бюджет, возможности. Они неудачно увеличили социальные расходы, затраты на перестройку промышленности. Дальше продолжили увеличивать государственный долг, чтобы еще больше финансировать свои нужды. Как только в 1982 году цены пошли вниз, американцы сильно подняли процентную ставку, и долги обслуживать стало невозможно.
Долга у России нет, но та часть уравнения, которая связана с ресурсами, повторится. Мы развратимся еще на 10 лет высокими ценами на нефть, наш бюджет уйдет еще выше сегодняшних показателей. Ситуация с реальным доходом будет улучшаться, а после на фоне декарбонизации это все может схлопнуться.
Я думаю, что в начале 2030-х годов будет тяжело не только России, но и всем сырьевым экономикам.
О роли криптовалюты в новом экономическом порядке
Владислав Иноземцев: Я не понимаю, что такое криптовалюта. Я думаю, что это не совсем валюта в классическом смысле слова. Валюта — это инструменты расплаты. Если вы можете заплатить какие-то долги, в первую очередь государственные, то вы имеете дело с валютой определенного государства. Пока мы не имели ситуаций негосударственных денег. Бумажные деньги начинались как вексельные в Средние века. Это были банковские деньги. На британском фунте до сих пор написана потрясающая фраза, которая мне очень нравится. Там не просто стоит подпись президента банка Англии. Там написано: «I promise to pay the bearer on demand the sum of 10 pounds». То есть «Я обещаю заплатить предъявителю сей бумаги по его первому требованию сумму в десять фунтов».
Бумажка — это не десять фунтов, это квитанция на получение десяти фунтов в какой-то другой натуральной форме. Это и есть долговая природа денег. Это расписка на получение денежного материала. Так начинались бумажные деньги.
На сегодняшний день валюта — это бумага, которая обеспечена возможностью сдать ее государству в виде налогов, например. В случае с криптовалютой такой ситуации нет. Поэтому я бы называл это неким спекулятивным активом абсолютно нового свойства.На сегодняшний день валюта — это бумага, которая обеспечена возможностью сдать ее государству в виде налогов, например. В случае с криптовалютой такой ситуации нет. Поэтому я бы называл это неким спекулятивным активом абсолютно нового свойства.