«Пожалуйста, не двигайтесь»: Как сегодня снимают с помощью технологии Прокудина–Горского

Эта съёмка — квинтэссенция стресса. Передо мной, в облаке левитирующих гигантских гранатов, сидит за старинным чёрным столом живая легенда Грузии, певица Нани Брегвадзе.

Мне нужно, накрывшись плотной чёрной тканью и приложив лупу к фокусировочному стеклу, перепроверить фокус, затем вынырнуть на свет и с усилием, но мягко, чтобы случайно не сдвинуть громоздкую камеру, отвести прижимной механизм; вставить и также мягко прижать кассету с плёнкой, закрыть объектив, выставить диафрагму и выдержку, взвести затвор — «Снимаем красный, замерли!» — вынуть крышку, закрывающую лист плёнки в кассете, и нажать на кнопку на конце тросика. Щелчок — «Пожалуйста, не двигайтесь!». Крышка возвращается в кассету, прижимной механизм отводится назад, следующая кассета — «Снимаем зелёный!». Затем «Синий!»: операция повторяется трижды, и потратить на неё нужно не больше минуты. Это с современным освещением и современными материалами!

В начале XX века у Сергея Михайловича Прокудина–Горского такой роскоши, как светочувствительная плёнка и киношный свет, не было: и от моделей могло требоваться замирать перед камерой на несколько минут. Но взгляните на его работы: прекрасные композиции, волшебные цвета, искренние лица…

Фамилия профессора Прокудина–Горского так или иначе на слуху у всех, кто увлекается фотографией или занимается ею профессионально. О нём в 2013 году вышел замечательный фильм Леонида Парфёнова — «Цвет Нации». А в «Альпине» выходит третье переиздание его фотоснимков «Российская империя в цветных фотографиях 1906–1916 гг.».

Техника съёмки Прокудина–Горского проста и в каком-то смысле является прапрапрабабушкой современных цифровых матриц. При помощи специального фотоаппарата на чёрно-белые светочувствительные пластины последовательно делается три снимка. Один — сквозь красное стекло, второй — сквозь зелёное и третий — сквозь синее. Если спроецировать все три негатива в одну точку, чтобы картинки совпали — пропустив каждое изображение через стекло своего цвета, то можно получить цветную картинку. Магия!

В самом начале XX века Сергей Михайлович запатентовал свой метод и начал путешествовать по Российской Империи, открывая публике невиданные ранее цветные фотографии Финляндии и Крыма, Туркестана и Кавказа, Уральского хребта. Он побывал в Тбилиси, Самарканде и Киеве, спускался по Каме и Оке. То, как мы сейчас представляем себе Россию начала прошлого века, во многом основано на работах Прокудина–Горского.

Ростов Великий: исторический костюм на современный манер

Мой жанр называется сложносочинённый постановочный портрет, и я посвятил много лет продумыванию историй в кадре. Сложносочинённый — потому что эти истории могут быть рассказаны на множестве разных уровней: от реквизита и деталей костюма до декораций. И, конечно, историю рассказывает сама эстетика съёмки. Каждая задача для меня — творческий поиск с новыми комбинациями известных ингредиентов, чтобы сделать сюжет на фотографиях богаче и объёмнее. Несколько лет назад этот поиск привёл меня к Прокудину–Горскому.

Мы снимали историю для Infundibulum, дизайнерской марки мужской одежды. Их стиль можно описать как исторический костюм на современный манер. Каждая коллекция тематическая, и нам выпала Mart, «рынок», посвящённая бродячим торговцам. Сознание подсказало визуальный стиль — эстетику, которая перенесёт зрителя в альтернативную Российскую Империю, где по городам до сих пор бродят чуть потусторонние коробейники. Один продаёт рыбу, другой — разносит хлеб и чай, третий — меняла… Целой экспедицией мы выехали на натуру — в Ростов Великий, к вековым церквям и деревянной архитектуре.

Я снимал на камеру производства 2000-х годов, но работающую по тому же принципу, что и техника Прокудина–Горского. Листовая плёнка (каждый кадр — 10 на 13 сантиметров) современная, но метод тот же: три кадра, через красный, зелёный и синий фильтры. Сам процесс съёмки — целый балет, а сцена (три кадра) снимается около минуты. Нужно спешить. Модели нельзя двигаться. Малейшее изменение наклона головы, перенос веса с ноги на ногу, поворот плеча между кадрами — и на итоговой фотографии будут видны цветные артефакты: фон останется на месте, а вдоль героя или героини пойдёт полоса радикального цвета.

Избежать движений в кадре полностью почти невозможно, и потом цветные полосы приходится «подгонять» на постпродакшене. Но чем меньше времени модели нужно стоять перед камерой, тем меньше приходится вмешиваться в картинку позднее.

Ко всему прочему, камера тяжёлая и непростая в управлении, плёнка и проявка стоят заметных денег, а главное — результат всегда чуть-чуть лотерея: поймал ли ты нужный момент, правильно ли выстроена композиция, корректно ли выставлена экспозиция, не случилось ли чего-нибудь с плёнкой, пока её в темноте заряжали в кассету, а потом когда её проявляли… Узнаешь только после съёмки, и переснять уже будет нельзя. Это, надо сказать, щекочет нервы.

Москва: студийный портрет Саввы Мамонтова

Самый известный проект Прокудина–Горского — серия цветных фотоснимков, документирующих Российскую Империю на рубеже веков. С 1903 по 1916 год Прокудин–Горский путешествует по России то пароходом, то поездом в антропологической экспедиции. Он снимает и тут же в полевой лаборатории проявляет достопримечательности, пейзажи, и портреты: вельмож и крестьян, священников и рабочих, знаменитостей и простых людей. 1902 тройных негатива этой серии, дошедшие до наших дней, хранятся сейчас в Библиотеке Конгресса США, а Wikipedia описывает эту коллекцию как «уникальный объект культурного наследия как для народов бывшей Российской Империи, так и для всего человечества».

Линии путешествий Прокудина–Горского пересеклись в моей жизни спустя считаные месяцы после работы с Infundibulum. Я получил заказ на съёмку обложки для книги про путешествия и отели. Автор останавливается в знаменитых отелях по всему миру, пишет текст и снимает фотоисторию, построенную вокруг одного исторического персонажа — бывшего постояльца отеля. Все истории из разных эпох и про разных людей, но любимая история автора, которая и пойдёт на обложку — про Савву Мамонтова, известного русского мецената второй половины XIX — начала XX веков.

Мамонтов поддерживал многих русских художников, и те писали его портреты. А что если бы Савва Мамонтов заказал свой фотопортрет какому-нибудь известному фотографу своего времени? Почему бы не Прокудину–Горскому? Тот, между прочим, был прекрасным «селебрити»-портретистом, снял культовый портрет Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне.

А если бы Прокудин–Горский решил снимать в студии? Поставил бы фон с картиной, сделал бы романтическую тематическую постановку в пространстве между фоном и камерой — и снял бы всё на свои три чёрно-белые пластины с цветными фильтрами… Что бы получилось?

В мире фотографии есть люди, которые любят техническую составляющую этого искусства. Для них важны форматы, камеры, объективы, плёнки, процессы съёмки и проявки, точные измерения, буквы и цифры на корпусе фотоаппарата. Часто съёмки с редкой техникой и на «олдскульные» носители (серебряные пластины, стекло, бумагу) делаются ради самой техники и самих носителей. Нам же с командой удалось встроить раритетную технологию в коммерческие проекты не как технику исполнения, но как часть истории в кадре и за кадром.

Тбилиси: характеры нации в фотоателье

В своей эпической экспедиции Прокудин–Горский объездил Российскую Империю от Челябинска до Киева и от Соловков до Бухары. В 1909–1915 годах Сергей Михайлович много путешествовал по Грузии, приезжал снимать в Батуми, Сухуми, Боржоми, Тбилиси. Он делал пейзажи, архитектурные зарисовки и снова портреты.

Всего за семь лет до приезда Прокудина–Горского в Грузию в Тифлисе умирает Александр Соломонович Роинашвили — первый профессиональный фотограф грузинского происхождения, тоже этнограф, и тоже составитель уникальной коллекции фотографий, документирующих эпоху.

Причём в отличие от Прокудина–Горского студия у Роинашвили была, и помимо фотографий из своих этнографических экспедиций автор оставил обширное портфолио студийных портретов — по сути, всего цвета грузинского общества конца XIX века.

Так вышло, что Грузия — это моё бесконечное вдохновение и мой дом вот уже пять лет. И тема, которая в третий раз свела нас с Прокудиным–Горским. Я вообразил, что было бы, если Сергей Михайлович успел бы встретиться с Александром Соломоновичем, и они вместе сняли портреты грузинской аристократии в вымышленном фотоателье — в декорациях Роинашвили, но по технологии Прокудина–Горского.

Третий проект — своего рода пик наших взаимоотношений с Сергеем Михайловичем: эпическое полотно, серия портретов эпохи, лиц, которые представляют вчерашнюю, сегодняшнюю и завтрашнюю Грузию. В нём я попытался воплотить фотоателье из той самой альтернативной реальности. Фотомастерская, в которой все декорации строятся вживую, а спецэффекты — оптические уловками и ухищрения художника-постановщика.

Каждую сцену мы строили с любовью и данью уважения к грузинскому театру, кинематографу, живописи, почти утерянной, но до сих пор живой аристократической традиции и старинным тбилисским фотоателье. Благодаря этим съёмкам передо мной в декорациях, которые готовились несколько недель, оказалась великая Нани Брегвадзе. А я думал, что знаю, что такое стресс!

Команда из полутора десятков человек, арт-департамента, продюсера, ассистентов, технолога-проявщика, визажиста, целой бригады киношных осветителей, полтора месяца готовилась и несколько дней работала на площадке ради 50 секунд, за которые нужно успеть сделать три чёрно-белых снимка через красный, зелёный и синий фильтры.

Кажется, только такими усилиями, только с такими художественными амбициями можно сохранять для истории характеры нации на рубеже веков. Во вневременной эстетике удивительным методом выдающегося человека.

Рекомендуем книгу

Фотографии на обложке и в тексте — Андрей Ковалёв.