«Многоразовые сумки не решат проблему отходов»

Мусор сопровождает нас, куда бы мы ни пошли. Он есть у вас дома и на даче, в лесу, на пляже, в горах и даже на дне океана. Мы знаем: мусор нужно сортировать и перерабатывать, вот только могут ли маленькие локальные инициативы изменить систему? Журналистка Анна Титова, автор книги «Невыносимый мусор», пишет о том, как в России и в мире обращаются с мусором. В интервью Анна рассказала, как поучаствовать в войне против отходов, как разобраться в видах упаковки и что в России происходит со свалками, когда их срок службы заканчивается.

Какие виды мусора бывают?

Смотря как классифицировать. Когда мы говорим о проблеме мусора, то, как правило, имеем в виду бытовой мусор — тот, что выкидываем в контейнеры. Значительную часть составляет органика, бумага и текстиль. Но это, конечно, только часть общего объема, и не самая большая. Существует опасный мусор (всего есть 5 классов опасности отходов), медицинский мусор, строительный мусор, промышленный мусор.

Кто считает эти цифры?

Один из лучших источников, который я знаю, это Всемирный банк. Они опираются на объем производства и продаж за определённый период времени. Ещё есть статистика ООН и Еврокомиссии. Остальные данные вызывают меньше доверия.

В твоей книге есть образ мусорного ведра как бомбы, которую мы бросаем в будущее. Можешь сказать, насколько это далёкое будущее?

Наверняка есть какие-то прогнозы, но в целом никто не сможет точно сказать, какой у нас экологический резерв. Мне кажется, что он небольшой, это вопрос десятилетий.

Мир всё больше делится на богатых и бедных, и территории будут всё больше разделяться на более чистые и более грязные. Так же, как от изменения климата больше всего страдают бедные жители островов в Южной Азии и Африке, мусорная бомба — для бедных стран, взрываться будет там. Для верхних слоёв общества это будет более отдалённый период.

Мы скорее ближе к юго-восточной Азии и Африке в экономическом смысле. То есть мы — та самая бедная страна, которая будет становиться грязнее?

Не исключено. Против нас играет фактор территории — проблему мусора успешнее решают государства с небольшой территорией, потому что его некуда девать. Они вынуждены либо искать технологические способы, либо отправлять мусор в бедные страны. Например, часть электронного мусора — то есть всякие компьютеры — оказывается в Африке.

Если же в стране большая территория, всегда велик соблазн просто расширять площадь мусорных полигонов или создавать новые.

Как непосвященному человеку, не экологу, не биологу понять, чем вредят свалки людям?

Первый момент — это свалочный газ который в основном состоит из метана и углекислого газа которые в том числе ослабляют озоновый слой. Крупный выброс газа со свалки случился в Волоколамске, например.

Второй момент — это фильтрат (Прим. ред.: жидкость, которая выделяется из мусора при гниении). Фильтрат в каком-то смысле ещё хуже: если на свалке не организована мембранная защита, фильтрат просачивается в грунтовые воды, уходит в почву и потом оказывается в воде. Если реки загрязняются, то вся местная экосистема — животные, рыбы, растения — тоже заражается.

Третий неочевидный момент — это открытое горение мусора. Это тоже плохо, потому что выделяются диоксины.

Четвёртое — упущенная экономическая выгода от использования территории. На месте свалки можно было бы разбить парк, продавать сосиски на гриле и зарабатывать деньги.

Замечу, что всё то, что я говорю, — это скорее оценочные суждения. Никто в этом не разбирался, нет никакого учебника по экономике свалок.

Что происходит со свалками, когда их срок службы заканчивается?

Их закрывают, перестают привозить мусор. Насколько я понимаю, в России эта проблема часто решается открытием нового тела свалки — карта полигона расширяется. Журналисты РБК сделали интерактивную карту того, как полигоны Подмосковья менялись с годами. По таймлапсу видно: полигон разрастается и разрастается. Он же в лесу находится, ничто не мешает его увеличить.

Плохую свалку можно рекультивировать, но это огромные деньги, миллиарды рублей. Есть разные технологии, чтобы прекратить брожение, образование газа, фильтрата. Делают пересыпку мусора, чтобы он был плотно прижат, с прослойками песка или земли. Подводятся трубы, чтобы отводить метан, который там скапливается, — это дегазация. В России этот газ просто горит на факеле, а в Европе его собирают по крупицам и используют до последней капельки.

Рекультивирование — не регулярная практика в России. Но примеры есть: например, рекультивация полигона «Саларьево» — рядом теперь жилой комплекс.

Хочется кричать: где же государство, кто за этим всем следит? Какое ведомство отвечает за мусор?

Росприроднадзор — главный орган, который этим занимается, но есть ещё Минстрой РФ (контролирует ЖКХ), природоохранная прокуратура, санитарно-эпидемиологические службы. Свалка может быть в таком месте, что там и лесная охрана должна участвовать. В России есть ещё нацпроект «Экология». Проблема свалок должна была решаться, в том числе, в рамках этого проекта.

Как устроена система утилизации мусора в России?

Львиная доля российского мусора просто выезжает на полигоны и дальше с ним ничего не происходит. Перерабатывающих мощностей в России практически нет. В России есть мусоросжигательные заводы, но в масштабах страны их очень мало.

Свалки — наименее приоритетны с точки зрения экологии. Существует классическая пирамида утилизации отходов: от предотвращения образования отходов до захоронения.

Лучше всего — минимизировать изначальное потребление, затем использовать повторно, переработать, и в самом конце — сжечь и закопать.

Что касается переработки, то она существует фрагментарно. Переработчики, полигонщики и сортировщики существуют отдельно. Они пытаются зарабатывать деньги, но при этом друг с другом очень слабо взаимодействуют. Но мусор — это комплексная проблема, и без участия всех сторон она не решится.

Истории про отдельные начинания, когда какой-нибудь парень в Нижнем Новгороде делает скейты из переработанного пластика — действительно вдохновляющие, но они не решают проблему.

В 2019 году Госдума приравняла сжигание мусора к переработке. Это хорошо или плохо? Чем это грозит?

В Швеции мусоросжигание приравнено к переработке и поэтому у них довольно высокие показатели. Все заголовки СМИ про то, что Швеция — это страна, которая перерабатывает 99% своего мусора — это в некоторой степени лукавство. Шведы, сжигая свой мусор, получают тепло и отапливают дома. Таким образом они использовали мусор еще раз, переработали его.

Дальше начинаются уже разговоры более философского порядка. Шведы, с одной стороны, дают вторую жизнь этому мусору, но с другой — они не возвращают материал обратно в оборот. Ресурсы планеты, которые пошли на создание того, что мы сожгли, не восполняются. Это значит, что жизненный цикл переработки не закольцован, он всё равно прерывается.

В России совсем другая картина. Мусоросжигание в России — это новая глава, которая началась после мусорных бунтов, когда Путин обратил внимание на эту проблему. Нам сложнее создать инфраструктуру для переработки мусора в электроэнергию. Мало кто представляет, как это делать. Основная компания, которая занимается этой темой — «РТ Инвест», дочка «Ростех», их заводы действительно предлагают технологию выработки электроэнергии. Но рынок электроэнергии в России устроен иначе, чем в Швеции. Там компания легко может зарабатывать деньги на продаже электроэнергии. В России производить энергию из мусора не выгодно.

Как зарабатывать на мусоре в России?

Вот самый понятный способ. Есть владельцы полигонов, есть источник денег — всё население страны, которое платит за мусор. Владельцы полигонов зарабатывают на мусоре через объемы. Допустим, по бумагам компания имеет право провезти на полигон 100 тонн мусора в сутки, а она хочет 200 тонн. Тогда вторую сотню проводят по более высокой цене и без бумаг. Для владельцев полигонов основной источник заработка — это всё то, что находится в тени. Плюс, у них нет инвестиций в инфраструктуру. Завод по переработке рядом со свалкой — это более сложный бизнес, проще выжать всё из участка земли, на котором находится полигон.

Есть популярное представление о том, что мусор — это большие деньги, это новая нефть. В России это пока не так. Большие деньги — только в этой схеме, которую я описала. Если мы говорим про объекты размещения, обезвреживания и переработки отходов, которые сделаны безопасно для людей и окружающей среды — там нет заоблачной прибыли. Начинается миллион проблем: как мыть, как возить, кому продавать, что делать с грязным мусором, который не котируется на рынке. Переработчиков, которые легально зарабатывали бы большие деньги, в России пока нет.

После скандала с «Хартией» и Чайкой считается, что мусоросжигательные заводы, полигоны — это коррупционная история. Что ты думаешь об этом?

Я думаю, что во многом это обоснованно. Мусор — один из самых чёрных рынков, которые есть в России.

Ты пишешь, что в Москве, Петербурге и в других крупных городах высок шанс решить мусорную проблему рыночным способом, то есть легально: если есть хорошее сырье, найдутся игроки, которые будут в нём заинтересованы. В каких регионах ситуация хуже всего с точки зрения развития бизнеса?

Практически везде в регионах. Потому что для переработки нужен поток сырья, а он тем хуже по качеству и объёму, чем беднее население.

С чего надо начать человеку, который хочет поучаствовать в мусорной войне на стороне добра?

Я бы сказала, что прежде всего надо избавиться от невроза. Это тяжело — считать себя виновным в гибели планеты. Я до сих пор живу с этим мусорным неврозом.

Для начала надо выяснить самые простые возможности, которые у тебя есть. Например, в Москве и других городах есть попытка создать двухпоточную систему: серый контейнер, синий контейнер, можно начать сортировать в них. В Москве эта система, может быть не идеально, но работает.

Ещё важный базовый совет — разбираться с опасным мусором. Батарейки, лекарства, химия, масла — это действительно опасные вещи, и начинать нужно с них. Объем этого мусора маленький, а вред очень большой. И не стоит выкидывать старые мобильные телефоны и любые источники питания: батарейки, аккумуляторы; содержащие ртуть предметы: градусники, лампы.

Получается, смывать этикетки с бутылки кока-колы — не настолько важно, как не выбрасывать в мусор лампочки?

Да, конечно. Можно прочитать про то, что делать с электронным мусором, маслами, ртутью, или как сортировать вторсырьё, на сайте ассоциации «Раздельный сбор». В «Собираторе» есть материал про то, как начать разделять мусор.

Что мы можем сделать, чтобы убедить всех не выбрасывать iPhone в мусорную корзину?

На Западе считают, что единственный способ разобраться с этой проблемой — начинать с детского сада, потому что со взрослыми людьми гораздо сложнее. В Швеции часто дети влияют на своих родителей, не разрешают выкидывать мусор не туда.

Очень страшно читать про экологию: вот мёртвые медведи из-за тебя, вот мусорная куча. Создается впечатление, что ты персонально виноват в апокалипсисе. Как этого избежать?

Не знаю, я бы очень хотела, чтобы так не было. Но боюсь, что это невозможно, магистрально это так и останется. Я не верю, что можно по-доброму заставить что-то сортировать бедного человека, у которого много проблем. Гораздо проще агитировать богатого человека, который свои проблемы более-менее решил.

Почему ты решила заняться этой темой, почему она как журналиста тебя заинтересовала?

Мне абсолютно не хотелось писать книжку про то, как сортировать мусор, потому что мы знаем ответы на эти вопросы. Я не тот человек, который сортирует мусор до последнего фантика, я и после книжки регулярно что-то выкидываю не туда. Когда эта тема возникла на горизонте, мне было интересно поработать с ней в качестве эксперимента с собственным чувством вины.

Второй фактор — мне интересно разбираться в сложной теме. Тимоти Мортон даёт определение гиперобъекта, с которым ты не можешь соотнести себя. Написать книжку про что-то, с чем очень сложно соотнестись, — это задача под звездочкой: интересно, как мы будем в этом копаться.

Рекомендуем книгу