«Маньяки пугают своей обычностью»: Ева Меркачёва и Саша Сулим обсуждают книги в жанре тру-крайм

На книжной ярмарке «Красная площадь» прошел паблик-ток «Почему мы любим тру-крайм?» В мероприятии участвовали Ева Меркачева, автор книг «Град обречённых», «Громкие дела» и новинки «Кому на Руси сидеть хорошо?», и Саша Сулим, автор бестселлера «Безлюдное место». Журналисты рассказали, почему их увлекают криминальные истории, правда ли, что все маньяки психически нездоровы и почему среди ценителей жанра тру-крайм в основном женщины.

Почему вам интересно писать о маньяках и жестоких преступлениях?

Саша Сулим: Мне нравится рассказывать интересные истории. И, на мой взгляд, истории о преступлениях идеальны по своей композиции: там всегда есть завязка, кульминация, развязка, понятный злодей, и всегда есть «хороший парень», благодаря кому ловят преступника, но, правда не всегда, но тем увлекательнее может быть история.

Ева Меркачёва: Мне интересно расследовать дела. Поделюсь последним, которое впечатлило меня.

Я люблю работать с материалами, поэтому была в архивах, искала дела про маньяков. И тут мне сами архивисты говорят: «Посмотрите дело этого парня. Он сейчас отбывает пожизненный срок, и он просится участвовать в СВО. Изучите его историю, она чудовищная».

Я выяснила, что много лет назад он с другими преступниками зашел в квартиру, где были две девушки, их мама, мужчина, который зашел в гости и ребенок. Не вдаваясь в подробности: они изнасиловали девушек и потом всех убили, кроме ребенка. Он всю ночь ползал по трупам. И мне стало интересно, что стало с этим ребенком. Я нашла этого парня, он отбывал срок в тюрьме. Оказалось, что он вырос и пошел по плохой дорожке. И велика вероятность, что сейчас в колонии он столкнется с тем мужчиной, который вырезал всю его семью.

Это страшная история, показательная. Она помогает сформировать законотворчество, позволяющее не допустить ничего подобного в будущем. И показывает, как важно отслеживать судьбы жертв преступлений, помогать им реабилитироваться.

Еще меня увлекают криминальные реальные истории, потому что показывают психологический конфликт. Вот была история про юного диссидента, который в годы Советского Союза слушал «Радио Свобода», «Голос Америки», и раздавал какие-то листовки. Его обвинили в терроризме, дали 4 года. Он отсидел. Стал священником, но его бунтарский дух оказался силен и он стал проповедовать людям совсем не то, что нужно. За это его лишили сана, отлучили от церкви. И сейчас его прихожане борются за то, чтобы ему это все вернули.

Правда ли, что все маньяки психически нездоровые люди?

Саша Сулим: Начну издалека. Я брала интервью у ангарского маньяка. И он напугал меня своей обычностью. Он сидел напротив меня, нас разделял стол, не было никаких решеток. Мы разговаривали три часа, из них почти половина было посвящена каким-то отвлеченным темам. Он производил впечатление обычного мужчины. И это вызывало ужас. На маньяках не написано, что они опасны. Они выглядят и ведут себя, как нормальные. И психиатры в большинстве случаев признают их вменяемыми. То есть убийцы контролировали себя и осознавали в момент преступления.

Ева Меркачёва: Более того, некоторых из них выглядят обаятельно. Я общалась с таким. Он ездил на ассенизаторской машине и останавливался, чтобы подвести женщин. И они соглашались, потому что он прям симпатичный, невероятно харизматичный. Знаете, про таких людей говорят, что они обладают магнетизмом, внушают доверие. У маньяков бывают такие особенности.

Но есть и те, кто психически болен. Их помещают на принудительное лечение. Сейчас в России семь колоний для пожизненно осужденных, куда помещают маньяков, признанных вменяемыми. И столько же психиатрических больниц закрытого типа, куда помещают маньяков, не признанных вменяемыми. По большому счёту, это одна и та же категория. Их можно поменять, как говорили врачи, и ничего не изменится. Но это, в том числе, и политическая история. Когда случается громкое дело, серия убийств, то людям спокойнее знать, что преступник находится в колонии для пожизненного осуждения, чем в больнице. Потому что во втором случае есть шанс, что его признают выздоровевшим и освободят.

Маньяками рождаются или становятся — это вопрос интересует многих ценителей тру-крайма. Какие у вас наблюдения на этот счет?

Ева Меркачёва: И рождаются, и становятся. Все зависит от конкретной истории. Расскажу о людоеде Бычкове. Вы бы его видели: полтора метра ростом, худой, ничего из себя внешне не представляющий. Собственно, из-за этого все и началось. Девочки в школе его не любили, его травили. Он поступил в медучилище и там на него никто не обращал внимание. Он начал пить. В какой-то момент посмотрел фильм о Рэмбо и решил, что сможет доказать всем, что «имеет право». Он начал убивать бомжей, с которыми пил. На это мало кто обратил внимание. Поэтому он начал кромсать их тела, вырезать органы и пробовать их на вкус. Он делал это, чтобы привлечь внимание. Его поймали. Я думаю, это история про то, как маньяками все-таки становятся.

Саша Сулим: Думаю, это всегда совокупность факторов. Нельзя сказать, что если у ребенка во время родов случилось что-то, то он обязательно станет маньяком. Если мы будем так утверждать, то это дискриминация, которая приведет к большим проблемам. Не все люди, которых травили в школе, стали маньяками. И не всех маньяков подвергали школьному буллингу. Это всегда сочетание историй, которые в определенный момент детонируют. Случается последняя капля, и все. Человек уже не может остановиться.

Как вы думаете, почему женщинам особенно нравится тру-крайм?

Саша Сулим: Кажется, что женщин расслабляет этот жанр, помогает скинуть стресс. Я знаю, что они слушают мой подкаст «Дела», в котором я рассказываю о маньяках каждые две недели — и засыпают. Слушательницы присылают мне фотографии, где они едят клубнику, пьют вино и слушают мои истории про психопатов. Такой релакс. Меня это сначала поражало, я думала: «Ого, тут же точно не до сна!» Но психологи объясняют, что это парадоксальный, но действительно рабочий способ снять напряжение.