Как у индейцев отнимали Америку: история самого миролюбивого племени
Почему индейцы лишились своей земли? На самом деле о борьбе коренного населения с колонистами мы знаем не так много — по большей части наши представления сформированы кинематографом. Новая книга Питера Коззенса «И будет рыдать земля» разворачивает перед читателями масштабную панораму Индейских войн на Великих равнинах и в Скалистых горах. Публикуем отрывок из книги, рассказывающий о самом миролюбивом из племен и его борьбе за исконную территорию.
Нез-перс были славными и благородными людьми, которые называли сами себя «нимии-пуу» (Настоящим Народом). Непревзойденные воины, они, однако, не отличались агрессивной воинственностью и были открыты и восприимчивы в общении с белыми. Именно их бескорыстная помощь спасла от голодной смерти Корпус открытий Меривезера Льюиса и Уильяма Кларка, побудив последнего взахлеб восторгаться их «бессмертным великодушием» и «поразительным гостеприимством» (подразумевавшим и женскую ласку: вероятно, у Кларка имелся сын-полукровка от той нез-перс, которая согревала ему постель).
Обитали нез-перс на прекрасных и изобильных землях, занимавших величественные просторы площадью 65 000 кв. км на территории современных штатов Вашингтон, Орегон и Айдахо. Восточная граница проходила по горам Биттеррут, а основная часть западных рубежей — по хребтам Блю и Уоллоуа. Главными реками на отчих землях нез-перс были Снейк, текущая на север, и ее восточные притоки — Клируотер и Салмон. Все три были богаты лососем, составлявшим основу рациона нез-перс.
Несмотря на свое самоназвание — Настоящий Народ, племя нез-перс единым народом не было и делилось физически и в культурном отношении на две разные части. Северные общины, жившие по берегам Клируотера, слыли отчаянными любителями приключений и великолепными наездниками. Во время ежегодной бизоньей охоты их воины добирались до Великих равнин и образовывали союзы с кроу. Северяне считали себя к’усайну-ти-то-ган, «утонченными». Южные общины селились по берегам рек Снейк и Салмон. Поскольку эти приверженцы традиций редко показывались за пределами земель нез-перс, северные собратья пренебрежительно звали их энейну, «провинциалами». Правительство же именовало северян и южан верхними и нижними нез-перс.
Верховного вождя у нез-перс не было. Совет вождей мог назначить кого-нибудь представителем племени, когда нужно было взаимодействовать с чужаками, но никакими полномочиями, кроме посреднических, этот человек не наделялся. В отличие от индейцев Великих равнин, нез-перс жили на этой территории уже несколько столетий и со своими землями были связаны прочными духовными узами.
Однако, чтобы не портить отношения, в 1855 г. они отдали белым кромку своих земель — неширокую полосу по периметру. Последующий договор обозначил эти земли как резервацию, но, поскольку территориальные уступки были незначительными, а уклад жизни нез-перс правительство менять не пыталось, вожди лишний раз обо всем этом не задумывались.
Все изменило золото — великий губитель индейских земель и приманка для алчных белых. Осенью 1860 г. белые изыскатели нашли на реке Клируотер несколько блестящих крупинок. Через два года на землях верхних нез-перс толпились почти 15 000 старателей — в пять раз больше, чем всех нез-перс, вместе взятых. За ними потянулись фермеры и скотоводы. Армия выстроила форт, Бюро по делам индейцев учредило агентство. Нез-перс просили Великого Отца выдворить непрошеных белых гостей — Вашингтон в ответ предложил новый договор, по которому территория резервации нез-перс сокращалась на девяносто процентов. Оставшиеся 10 процентов — напоминающая очертаниями крышку гроба полоса вдоль реки Клируотер — получат название «резервация Лапуэй».
Верхние нез-перс подписали договор. Поскольку предполагаемая резервация полностью совпадала с их исконной территорией, они ничего не теряли. Кроме того, они и сами постепенно переходили к оседлой жизни. Многие занимались фермерством или растили скот. Все меньше молодежи охотилось на бизонов. Христианство пустило крепкие корни в культуре. И все это происходило без принуждения и кровопролития. Верхние нез-перс, составляющие почти три четверти племени, стали тем самым эталоном, который лепило из индейцев правительство, чего нельзя было сказать об общинах нижних нез-перс под предводительством вождей Тухулхулзоте, Белой Птицы и Старого Джозефа, земли которых не вошли в урезанную резервацию. Они отказались подписывать договор, назвав его «воровским». Отказался ставить подпись и вождь Зеркало, хотя его селение в границы новой резервации попало, — отказался просто из принципа.
Договор 1863 г. завершил раскол между верхними и нижними нез-перс. Их привычный мир зашатался, и многие нижние нез-перс обратились к учению Смохаллы, вождя и знахаря небольшого племени бассейна реки Колумбия. Смохалла утверждал, что Создатель научил его воскрешать мертвых и заново населять земли дичью, иными словами, дал ему возможность сотворить золотой век, в котором белые «уйдут в тень и останутся не более чем смутным дурным сном, полным бледных призраков». Но для этого ему требовался передовой отряд из приверженцев, готовых отвергнуть путь белого человека, не возделывать землю и совершать ритуальные пляски. Религия дримеров («грезящих») была пацифистской, но правительство, боясь непонятного, расценило ее доктрину как призыв к насилию. Между тем мало кто из нижних нез-перс исповедовал ее всерьез и перенимал из нее что-нибудь, кроме отличительной прически дримеров в стиле мадам Помпадур. Они пахали землю и растили скот, больше интересуясь материальной выгодой, чем визионерской новой верой. Тем не менее Вашингтон записывал в подозрительные любого индейца, хотя бы отдаленно связанного с учением «пророка» Смохаллы.
Какое-то время правительство еще терпело несоблюдение условий договора 1863 г. Однако вождь Старый Джозеф глядел в будущее с тоской, и не зря: в 1871 г. в долине Уоллоуа появились первые переселенцы-гомстедеры. В этом же году Старый Джозеф скончался, и его старший сын и преемник, тридцатилетний Молодой Джозеф, ставший теперь вождем общины Уоллоуа, поклялся ни за что и никогда не отдавать отчих земель. «Человек, который не чтит могилы своего отца, хуже дикого зверя» — таков был его девиз.
Долина Уоллоуа стала своеобразной лакмусовой бумажкой — проверкой на готовность федерального правительства считаться с недоговорными нез-перс. Не в силах остановить приток переселенцев, власть попыталась выработать компромисс. В июне 1873 г. президент Грант подписал указ, дающий общине Джозефа эксклюзивные права на половину долины Уоллоуа. Через два года он этот указ отменил, уступая политическому давлению региональных представителей. Долина Уоллоуа стала государственной собственностью, и наводнившие ее белые принялись без разбора убивать мужчин нез-перс и насиловать женщин. Ответные меры подразумевали разрушение
«Мы были как олени. Мы были как медведи гризли, — говорил впоследствии Молодой Джозеф. — У нас была маленькая земля. У них — большая. Мы не возражали, чтобы все оставалось так, как сотворил Вождь Великий Дух. Они возражали и готовы были переворачивать горы и реки, если те их не устраивали».
***
Община Уоллоуа воздерживалась от мести до июня 1876 г., когда два фермера убили воина, ошибочно обвиненного в конокрадстве. Когда обещание агента нез-перс предать виновных белых суду не исполнилось, рассвирепевшие воины осадили несколько ранчо в долине Уоллоуа, и переселенцы начали собирать добровольческие отряды, чтобы дать индейцам отпор. Только вмешательство Молодого Джозефа и его младшего брата Оллокота позволило избежать войны.
Сыновья Старого Джозефа отлично дополняли друг друга. Прирожденный дипломат и пацифист Молодой Джозеф, которого теперь, в его 36 лет, чаще звали Вождем Джозефом, возглавлял общину в мирных делах. Оллокот, младше его на два или три года, был воином по духу, не знающим равных в межплеменных сражениях. За ним охотно шли молодые мужчины общины Уоллоуа, ценившие его, помимо прочего, за открытость и дружелюбие. Войны с белыми не хотели оба брата.
Но в Вашингтоне считали, что, пока внерезервационные нез-перс будут жить бок о бок с белыми колонистами, насилия не избежать. В ноябре 1876 г. Министерство внутренних дел созвало комиссию, фактическим главой которой стал генерал-майор Оливер Ховард, командующий Департаментом Колумбия и единственный из членов комиссии, имевший опыт столкновений с индейцами. Хотя номинально комиссия создавалась, чтобы выслушать жалобы нез-перс, ее подлинной задачей было загнать недоговорные общины в резервацию Лапуэй.
У Ховарда это поручение вызывало смешанные чувства. Если на переговорах с Кочисом четырьмя годами ранее он обладал полной свободой действий, то теперь генералу-христианину был дан «четкий приказ» насаждать политику Бюро по делам индейцев. Не то чтобы он был противником этой политики. При всем своем сочувствии нижним нез-перс Ховард и другие члены комиссии разделяли убеждение Бюро, что побороть «фанатизм» дримеров помогут только суровые меры. Они рекомендовали ввести в долину Уоллоуа войска и, если община Вождя Джозефа не переселится в Лапуэй добровольно «в разумные сроки», принудить ее к этому силой. Министерство внутренних дел осталось довольно, но военное ведомство предупредило Ховарда, чтобы он не форсировал события. 3 мая комиссия встретилась с недоговорными вождями в попытке предотвратить кризис.
Этот договорной совет побил все рекорды межкультурного непонимания. От имени вождей выступал истовый дример Тухулхулзоте, выбранный защищать словом то, что индейцы не собирались уступать ни за что и никогда, — свои исконные земли. По-прежнему крепкий и мужественный в свои семьдесят лет, ста-рый дример держался несколько надменно, и Ховард ошибочно истолковал его высокомерный тон как «стойкую и сильную ненависть ко всем белым». В таком тоне Тухулхулзоте вещал четыре дня, пока у Ховарда не лопнуло терпение.
«Я уже двадцать раз выслушал, что эта земля — ваша мать, — заявил генерал сновидцу. — Больше мне этого повторять не надо, давайте к делу». Собирается ли Тухулхулзоте сдаваться — вот что интересовало Ховарда.
«Индейцы могут поступать как захотят, — ответил Тухулхулзоте, — но у меня есть член, как положено мужчине, и ни в какую резервацию я не пойду!»
Это были последние слова, сказанные Тухулхулзоте на совете. Ховард арестовал его, а затем проехал с Вождем Джозефом и Белой Птицей по всей резервации Лапуэй, чтобы вожди выбрали место, где будут жить их общины. И вновь генерал и вожди поняли все по-разному. Если Ховард полагал, что они с вождями определили устраивающие всех участки, то, по воспоминаниям Вождя Джозефа, они весь день скакали по округе и не нашли ни одного мало-мальски приличного незанятого клочка земли. Двух мнений не могло быть только об ультиматуме, который объявил индейцам Ховард: у вождей есть тридцать дней на переселение, и, если они в этот срок не уложатся, солдаты водворят их в резервацию силой.
Рекомендуем книгу
Иллюстрация на обложке: Loordess Guidewom