«Укрыться в пространстве абсолютной красоты»: как искусство помогает в кризис

Есть мнение, что искусство — не самая главная вещь в жизни, мол, когда мы разберемся с работой, делами, отношениями и решим все проблемы, тогда можно послушать музыку, полюбоваться картинами, посмотреть кино. Однако, история показывает, что в сложное время люди обращаются к искусству, чтобы найти в нем утешение, ответы на экзистенциальные вопросы. Люди погружаются в творчество, чтобы вновь обрести опору, не зря его называют психотерапевтическим.

На Московской международной книжной ярмарке прошел паблик-ток «Искусство для души», посвященный искусству и его созидательной силе. Его участницами были автор книги «Библейские мотивы» и других бестселлеров о музыке Ляля Кандаурова, искусствовед Анастасия Мамаева и психотерапевт Виктория Читлова. Эксперты обсудили, как искусство способно снизить эмоциональную боль или наоборот привести к душевным страданиям, почему люди веками ищут спасения в мире абсолютной красоты и какое искусство все-таки утешает.

Публикуем самые яркие фрагменты из этой встречи.

Почему одно искусство нас трогает, а другое оставляет равнодушными?

Анастасия Мамаева: Я думаю, у каждого есть бессознательная часть, которая может нас подталкивать к определенному виду искусства. Мы можем прийти на постоянную экспозицию в Третьяковку, рассматривать картины, может быть многие из которые мы уже видели, и вдруг увидеть что-то, и «вау». Вплоть до того, что могут быть слёзы. Сейчас, конечно, такое случается реже. А раньше люди и в обморок падали перед картинами от переизбытка чувств. Сейчас мы стали более устойчивыми к информации извне, но, тем не менее, мне рассказывают люди о том, как они увидели картину, и они рыдали перед ней, и они не понимали почему.

В таких ситуациях, когда вас сильно что-то тронуло, вовлекло, вы почувствовали сильную эмоцию, причем неважно отрицательную или положительную — стоит остановиться и спросить себя: «Стоп, а что со мной происходит? Что меня триггернуло в этом месте? Почему это так?». И попробовать это покопать, потому что вероятно за этим стоит ваша непрожитая травма, какое-то сильное впечатление. И стоит это связать, и, возможно, тогда вас постигнет, как говорили еще древние греки, катарсис.

Кстати, греки, они буквально лечились искусством. И это был осознанный процесс, они обязательно посещали трагедии. Это была коллективная психотерапия: люди плакали, рукоплескали, топали ногами, сбрасывали своё эмоциональное напряжение и выходили облагороженными, освеженными, оздоровленными людьми. Так что, мы тоже вполне себе можем этим пользоваться и в современном мире.

Как мы понимаем эмоции, которые автор вложил в произведение?

Виктория Читлова: В фильме «Аватар» у героев была удивительная возможность — присоединиться к нервной системе друг друга и всей планеты. У нас такой магии нет, но у нас есть культура и стремление к социализации, а также биология мозга. За возможность соприкоснуться с эмоциональным опытом других людей отвечают два аспекта. Это зеркальные нейроны, которые позволяют нам чувствовать то, что чувствует человек, допустим, на экране, когда ему наносят рану. И второй аспект — это психическая модель, theory of mind — распределенная по всему мозгу, многогранная сеть, которая позволяет нам предполагать состояние другого человека.

Сочувствие и возможность поставить себя на место другого человека — мощная эволюционная вещь, которая позволяет нам до сих пор развиваться. И это большой аспект того, почему мы так остро реагируем на искусство во всех его проявлениях.

Почему нам может нравится «некрасивое» искусство?

Анастасия Мамаева: Искусство разное, это здорово. Оно может вызывать страх, потому что это чувство важно для художника — это его раскрепощение, индивидуальность, свобода, когда он перестает пытаться соответствовать только вкусам заказчика. А наша задача понять, насколько те эмоции и смысловые посылы, которые вложил творец в свое произведение, близки нам. Это может быть далеко, мы можем отвергнуть такое искусство или принять, соединиться с ним, пережить опыт, психологические очиститься или наоборот. Поэтому, искусство должно быть разным.

К сожалению, в последнее время становится очень мало красивого искусства. И если есть искусство, которое претендует на красивость, то это поверхностная, часто сладенькая оболочка, и мы чувствуем обман, в нём как будто бы нет глубины. Художники уже не с эстетикой работают, а с этикой. Они нас постоянно пытаются подтолкнуть к размышлениям, зачастую тяжелым, к сложным проблемам и вопросам. И когда долго ходишь по выставке современного искусства, часто ты даже не до конца все понял, но ты уже нахватался негатива. И ты выходишь: «Я не понял, что это было, но что-то, по-моему, страшное». Поэтому берегите себя в этом отношении. Безусловно, выбирайте то, что вам откликается.

Как спрятаться в искусстве?

Ляля Кандаурова: В сложное время мы хотим укрыться в пространстве абсолютной красоты, потому что там безопасно, оно контролируемо и в нем возникает ощущение причастности к чему-то большому и вечному. Люди убегают из тревожного мира в мир возвышенной красоты.

Но бывает иначе. Люди, переживающие серьезные сложности, потери, эмоциональную боль, могут уходить из искусства. Потому что часто его сила, очистительное страдание, которое мы испытываем, соприкасаясь с красотой, оказывается слишком большим для того, чтобы на уже и так израненную поверхность еще сильнее наносить раны. Мы знаем, что, будучи хорошо заточенным, искусство может резать, оно может действовать очень мощно.

Какое искусство помогает успокоиться?

Виктория Читлова: Когда человеку тревожно, то его ум не очень сам себя осознает, он становится склонен к различным когнитивным искажениям и единственное, к чему он стремиться в этой ситуации— почувствовать себя в безопасности как можно быстрее. В такой ситуации употребление не очень возбуждающего и не очень нового контента помогает успокоиться. Человек получает легкий дофамин и возвращается в спокойный режим. Наш мозг любит знакомое, он любит повторение. В какой-то степени можно назвать его ленивым, но в том числе он склонен к любознательности, потому что через познание нового мы можем адаптироваться в той самой неопределенности, в которую погружены. Поэтому, если человеку тревожно, то с помощью более-менее знакомого искусства он может быстрее прийти в себя, восстановиться. Не стоит изучать что-то новое и необычное, когда нервная система и так расшатана. И лишь после того, как человек вышел из стресса и набрался сил, то здесь открываются дороги для познавательного, открытого, яркого, эмоционального потребления искусства.