Когда и почему человек заговорил

Геномы человека и шимпанзе совпадают на 99%. Подумайте только: все наши различия умещаются в 1% генов! И главное наше отличие от обезьян и животных в целом — это речь.

Тем не менее, учёные снова и снова пытаются разгадать эту загадку. Научный журналист Николас Уэйд в своей книге «На заре человечества: Неизвестная история наших предков» рассказывает, что известно о происхождении языка науке сегодня. Вот несколько удивительных фактов и остроумных научных гипотез о том, почему и как древние люди вдруг перестали мычать и рычать, и перешли к членораздельной речи.

Факт 1. Сначала мы все говорили на одном языке

Николас Уэйд: В прошлом люди говорили на одном языке, от которого произошли все языки, существующие сегодня. Поскольку расхождение языков следует за разделением народов, генеалогия языков должна до определенной степени отражать родословное древо человеческих популяций, и некоторые биологи надеются, что историю языка можно реконструировать до наречия, на котором говорили первые современные люди.

Факт 2. Сложные языки появились по меркам эволюции буквально вчера

Очевидно, общий предок человека и шимпанзе не разговаривал, иначе шимпанзе тоже имели бы язык. А древние люди, когда покидали Африку 5 млн лет назад, по дороге уже, очевидно, вовсю болтали между собой. Почему они вдруг заговорили? Палеонтологи пытались связать это с изменениями в анатомии, но тщетно.

Конечно, протоязык был гораздо примитивнее современных языков. Долгие миллионы лет люди говорили на нём. Нечто более-менее похожее на нашу речь, вероятно, появилось совсем недавно, лет сорок тысяч назад, когда у нас уже была культура, ремёсла и сложные абстрактные понятия, которые требуют не менее сложных слов.

О позднейшем возникновении языка говорят археологические данные. Например, грубые каменные орудия, изготовленные 1-2 млн лет назад, выглядят как булыжники, расколотые без всякого образца и тонкого замысла. Орудия из позднего палеолита (40 000 лет назад) имеют точную форму. Разнообразие этих орудий наводит на мысль, что у их создателей было своё название для каждого типа, а значит, был язык.

Гипотеза 1: Язык как замена груминга

Робин Данбар из Ливерпульского университета выдвигает теорию языка как продолжения груминга, то есть взаимного перебирания шерсти. Приматы тратят значительное время на это занятие, которое, помимо чистки шерсти от паразитов, служит ещё и укреплению социальных связей. Но груминг ограничивает размер группы, ведь если будет слишком много знакомых, которых нужно как следует вычёсывать, на добычу пропитания просто не останется времени.

На практике разные виды мартышковых обезьян тратят на груминг разное время, максимум до 20% активной части суток, и это у тех видов, где средний размер группы — около 50 особей. Данбар пишет, что максимальное время, отпускаемое на взаимную чистку, по сути, и ограничивает размер обезьяньего сообщества 50 особями. Но как средний размер родоплеменных групп охотников-собирателей вырос до 150 особей? Данбар считает: благодаря языку. Язык настолько удобнее для установления и поддержания дружеских связей, что обязательную взаимную чистку можно серьёзно урезать. В широком спектре человеческих сообществ, так сложилось, объём времени, затрачиваемого на социальные взаимодействия или разговоры, равен 20%. Вынуждающей силой эволюции языка Данбар, таким образом, считает необходимость объединить человеческих особей в более крупные группы.

Гипотеза 2. Просто чтобы уболтать

Эволюционный психолог Джеффри Миллер считает, что движущей силой эволюции языка был половой отбор. Как хвост павлина, согласно Дарвину, это продукт эволюции и результат борьбы за внимание самок, так и хорошая членораздельная речь характеризовала качество мышления и высоко ценилась в половом партнёре и мужчинами, и женщинами. Язык — это инструмент, позволяющий нам узнать потенциального партнёра гораздо лучше, чем любой другой метод, пишет Миллер. Собственно, так язык работает и сегодня.

Гипотеза 3. Ген языка

Похоже, что у нас даже есть специальный ген, в котором хранится способность говорить. Группа учёных из Лейпцигского института эволюционной антропологии общества Макса Планка во главе со Сванте Паабо изучила последовательность гена FOXP2 у мышей, у человекообразных обезьян и у людей с разных континентов. Есть гены, которые изменяются довольно быстро, но FOXP2, как оказалось, весьма консервативен. У шимпанзе и горилл версия этого гена одна и та же, и, должно быть, такой она была у общего предка человека и шимпанзе, жившего 5 млн лет назад: за 65 млн лет, белок FOXP2 претерпел единственную модификацию.

Но его эволюция внезапно ускорилась в человеческой линии, после того как разошлись ветви человека и шимпанзе. Человеческая версия белка FOXP2 двумя блоками отличается от версии шимпанзе, значит, она подвергалась какому-то сильному селективному давлению, например тому, которое сопровождало эволюцию языка.

У всех людей версия FOXP2 принципиально одна и та же, это говорит о высокой важности гена: он распространился на всю популяцию и стал универсальным. Изучая вариации генов FOXP2, встречающиеся у людей в разных концах мира, Паабо сумел установить, хотя довольно грубо, момент, когда все люди получили последнюю модификацию гена FOXP2. По меркам эволюции, это произошло совсем недавно — определённо в последние 200 000 лет.

Гипотеза 4. Природа языка: встроенная грамматика или система без софта

Дети во всём мире легко осваивают язык примерно в одном возрасте — это верный признак того, что на определенной стадии развития у человека запускается специальная генетическая программа. Ноам Хомски утверждает, что универсальная грамматика заложена в каждого, и, действительно, учёные склонны считать механизм освоения языка одной из многих конструирующих программ, записанных в генах и запускающихся в надлежащий момент.

Гипотеза Хомски о том, что в мозге человека интегрирована универсальная система, благодаря которой дети усваивают грамматические правила любого языка. Во всех языках свои грамматические системы, но в них можно увидеть разные варианты одной модели. Хомски называет этот обучающий механизм универсальной грамматикой (УГ), но термин используется также для обозначения базовой логической решётки, лежащей в основе всех грамматик мира.

Эту теорию оспаривают учёные, полагающие, что разум человека — универсальная самообучающаяся система, чистая доска, без всякого предустановленного программного обеспечения или генетически сформированной «микросхемы», обслуживающей определённые виды поведения, в частности, овладение языком.