Через тьму — к свету: что нужно знать о Мамлееве, чтобы понять его мистические романы
Юрий Мамлеев прочно занял место среди ключевых русскоязычных авторов, хотя всю жизнь ускользал от общепринятых иерархий. Он основал направление метафизического реализма в русской литературе и философскую доктрину «Вечная Россия», был учителем и наставником для целого поколения писателей и создал несколько выдающихся романов ХХ века, в которых бесстрашно исследовал темные стороны человеческой души.
Издательство «Альпина Проза» выпустило лучшие книги писателя: «Шатуны», «Мир и хохот», «Московский гамбит», «Блуждающее время». В этой статье мы расскажем, что стоит знать о Юрии Мамлееве, чтобы лучше понять суть его гротескных, сюрреалистичных романов и не заблудиться во тьме сознания вместе с падшими персонажами.
Жизнь писателя, в отличие от жизни его героев, была довольно благополучной. Он родился в 1931 году в семье профессора-психопатолога, окончил Московский лесотехнический институт, преподавал математику в вечерних школах и был счастливо женат. В свободное время писал философские эссе, рассказы и романы. В 43 года эмигрировал в США, еще через девять лет переехал во Францию, а в начале 1990-х вернулся на родину. Мамлеева долго не хотели печатать — ни дома, ни за границей. «Мир не готов к этой книге», — ответили ему, прочитав «Шатунов», в американском издательстве. Этот роман ждал первой публикации 14 лет — он вышел в сокращенном виде в сборнике «Небо над адом» только в 1980 году.
В России книги Мамлеева начали выходить официально в конце 1980-х, до этого его работы ходили среди ценителей в самиздате. После возвращения на родину Юрия Витальевича стали приглашать на интервью, предлагали выступать на радио и телевидении, его произведения исследовали в рамках дипломных работ и диссертаций, широко обсуждали и награждали премиями. Всегда остававшийся андеграундным и неформальным Мамлеев поздно обрел общественное признание на родине, хотя «фактом языка и культурного контекста», по выражению литературного критика Галины Юзефович, писатель стал намного раньше.
Погружение во мрак — путь к очищению
Первые страницы любого мамлеевского романа могут привести неподготовленного читателя в ужас: трудно представить, что должен был испытать и как сильно разочароваться в людях автор, способный вообразить такие чудовищные сцены. Но в реальном Мамлееве тяжело было распознать Мамлеева-писателя, проводящего людей в бесовской мир через тексты. Юрий Витальевич был лишен снобизма и никогда не насмехался над человечеством, в нем не было зла и ненависти, он умел любить.
Мрак, которым окружены персонажи Мамлеева, был отражением не внутренних противоречий, а окружающего хаоса и грехопадения человека.
Писатель неоднократно говорил, что в XIX веке, полном светлой веры, такие романы появиться не могли, его книги — порождение ХХ века. Кровавые войны, нацизм, коммунистическая утопия и падение религии привели к духовному опустошению, которое Мамлеев и его последователи проживали через судьбы выдуманных персонажей.
Герои Мамлеева — не просто злодеи. Это отчаявшиеся, потерянные души, которые жаждали познать истинную природу жизни и смерти и в своих поисках часто переступали черту возможного. Их путь через ад — путь к катарсису, поэтому даже в самых мрачных эпизодах, по словам самого автора, «сквозь кромешную тьму прорывается свет». Идея человеческого бессмертия и надежды, которую он закладывал почти в каждый свой текст, становится более очевидна в его поздних работах, таких как «Блуждающее время».
Жесткая внешняя цензура и никакой внутренней
Юрий Мамлеев был одним из тех, кого советская цензура вынесла на периферию культурного процесса. В 1960-е годы активно развивался андеграунд: писатели, художники и философы, чья деятельность не вписывалась в рамки мейнстримного соцреализма, объединялись в сообщества и создавали другой слой культуры — подпольный. Так появилась, например, художественная Лианозовская группа и группа Сретенского бульвара, куда входили Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов, позже ставшие представителями московского концептуализма. Так образовался и Южинский кружок под началом Мамлеева, который с радостью принимал на своих «квартирниках» Генриха Сапгира, Леонида Губанова, Гейдара Джемаля, Венедикта Ерофеева, Владимира Пятницкого и других творческих нонконформистов.
Произведения Юрия Мамлеева были аполитичными, поэтому органы власти его не беспокоили, но печатать свои мистические тексты он всё равно не мог.
Монструозные персонажи писателя совершенно не вписывались в официальную идеологию, а его сюжеты не просто отрицали советский проект, а существовали далеко за его пределами. Мамлеев это понимал, и это освобождало ему руки: не имея возможности преодолеть государственную цензуру, он полностью отпускал внутреннюю.
Зная, что роман «Шатуны» смогут прочитать немногие, а проходить многоступенчатую редактуру в издательстве не нужно, он обличал человеческую натуру до предела, не смягчая и не соблюдая никаких рамок приличия. Как ни странно, именно советская цензура повлияла на полную свободу мамлеевских текстов.
Я — это религия
Один из главных героев романа «Шатуны» Анатолий Падов предлагает собственную философскую доктрину, «религию Я». Это было первое упоминание идей, которые Мамлеев раскрывал в последующих романах. В 1997 году он выпустил философский труд «Судьба Бытия», где обобщил суть своего учения. Мамлеев говорил о себе как о православном христианине, но в формулировках опирался на ортодоксальную доктрину Веданты, объединяющую принципы недуализма (тождественности бога и человека), адогматизма и «парадоксальной парадоксальности» (невозможности рационального осмысления учения во всей полноте). Писатель адаптировал индуистскую философию к реальности западного мира, интерпретируя ее положения в соответствии со своим пониманием метафизического.
Смысл «религии Я», или «утризма» — во внутреннем поиске личного вечного Я, которое является единственной реальностью и проявляется через самосознание или дух. Согласно Мамлееву, кроме Я не существует ничего настоящего и ценного. Соответственно, все созданные им персонажи воспринимают мир через Я-призму: весь остальной мир для них — это небытие, особая категория нереальности. Этим объясняется их безразличие к нормам морали, законам и обществу в целом — для них ничего этого не существует.
Связь с Родиной как часть познания
В эмиграции Юрий Мамлеев жить не смог — после идеологического потепления в СССР он одним из первых вернулся на родину. Любовь к России — русскому языку, культуре и «духу» — была частью его философии. В 1997 году вышла книга «Россия Вечная», в которой писатель использовал свою концепцию параллельных миров, чтобы исследовать «русский национальный дух» на метафизическом уровне и на уровне его проявлений в культуре, искусстве, истории и философии.
Юрий Витальевич считал, что достигнуть полного просвещения можно только через познание личности, веры и родины.
Место рождения в его понимании — космологическая данность, которая астрологически и духовно определяет суть человека и его судьбу. Отказ от родины — преступление против собственной природы, отказ от самого себя.
Поэтому, несмотря на происходящий сюрреалистический макабр, в своих романах Мамлеев описывал изнанку именно советской реальности, его персонажи всегда существовали среди узнаваемых пейзажей и предметов. Для него были важны философы-традиционалисты и восточные эзотерические учения, но сам Мамлеев не раз говорил, что опирается прежде всего на классическую русскую литературу.