«Бомбардировочная мафия»: битва идей на Западном фронте

Новая книга журналиста и писателя Малькольма Гладуэлла посвящена тому, как группа энтузиастов-авиаторов попыталась изменить военную доктрину перед Второй мировой войной. Этот сюжет позволяет Гладуэллу рассказать читателю судьбе идеалистов на войне, сути подлинного героизма и цене, которую можно заплатить за победу. Кратко рассказываем о битве доктрин и том, как этика влияла на развитие и использование вооружений до Второй мировой войны.

Определение войны дал прусский военный теоретик XIX века Карл Клаузевиц: это акт насилия, призванный заставить противника выполнить свою волю и ограниченный лишь внутренними условностями. Другими словами, насилие на войне неизбежно, поскольку исходит из самой её сути.

У человечества было достаточно времени убедиться в этом. Большую часть записанной истории народы воевали, а политики, философы, религиозные деятели пытались понять и объяснить природу войны: упоминания о войне встречаются уже у античного историка Гераклита и в «Политике» Аристотеля. Но намного большие усилия человечество тратило на то, чтобы придумывать и совершенствовать инструменты войны — и средства защиты от них.

От арбалета к бомбардировщику

Фламберг справа. Экспозиция Музей искусства и истории в Невшателе, Швейцария (фото — Wikimedia Commons).

Иногда случалось, что новое оружие или метод ведения войны вызывали вопросы этического характера даже у самих военных. Порой оружие считалось слишком совершенным и опасным, чтобы его можно было использовать в конвенциональной войне, то есть той, что ведется уважающими друг друга противниками по определенным правилам.

В XII веке папа римский Иннокентий II осудил использование «дьявольского оружия» (арбалетов и луков) против христиан. Он руководствовался не только соображениями морали, но еще и опасался, что такое оружие уравняет боевой потенциал простолюдинов и уязвимых для арбалетных болтов бронированных конников-феодалов. Дурной репутацией вплоть до XVI века пользовались аркебузы, мушкеты и другое огнестрельное оружие. По рассказам некоторых историков, в XVII веке владельцев мечей-фламбергов с волнистым лезвием казнили прямо на поле боя — настолько страшные раны они наносили противнику.

Развитие идей гуманизма и страх перед новыми войнами в XIX веке привели к подписанию нескольких международных документов, которые:

разделили комбатантов и нонкомбатантов, то есть солдат и мирных жителей;
ограничили выбор боевых целей (например, на военные госпитали нападать было нельзя)
ограничили и применение некоторых видов оружия. Так, первая Гаагская конвенция 1899 года предписывала 27 странам-участницам не использовать экспансивные пули и метание снарядов с летательных аппаратов — то есть воздержаться от бомбардировок.

Однако на деле эти договоренности почти всегда соблюдались плохо, а последовавшие две мировые войны заставили человечество по-новому взглянуть на правила боевых действий.

Большая победа малой кровью

В книге «Бомбардировочная мафия» публицист и журналист Малкольм Гладуэлл пишет о малоизвестном в России сюжете военной истории — попытке группы американских энтузиастов изменить доктрину войны XX века с помощью прицельного бомбометания. Идея состояла в том, чтобы сделать боевые действия более эффективными и гуманными одновременно. По выражению одного из героев книги, это была «попытка выиграть большую войну малой кровью»: победить, но при этом избежать массовой гибели людей.

В Первую мировую авиация была бедной родственницей сухопутных войск, и никто из ее ветеранов не думал делать ставку на самолеты. Непрочные аэропланы использовались в основном для разведки и поддержки пехоты и кавалерии, а в начале войны пилоты сбрасывали бомбы вручную, буквально выкидывая их из машин.

Бомбометание в 1916 году (Фото — Министерство культуры и наследия Новой Зеландии, IWM (Q 67695)).

Воздушный флот Соединенных Штатов значительно уступал французскому, итальянскому и британскому. Перед армией стояла задача срочно сократить отставание. На базе летной школы пионера воздухоплавания Орвилла Райта в Алабаме в 1923 году была основана база Максвелл, где и начали работу молодые военные, которых за сплоченность назовут Бомбардировочной мафией. За войну США потеряли больше 117 000 солдат, и для «мафиози» этого оказалось достаточно для того, чтобы задуматься о менее кровавых способах вести боевые действия. Гладуэлл описывает их как блестящих офицеров, романтиков, а ещё как гуманистов, искавших «чистый» метод ведения войны, который не запятнал бы репутацию Америки — высокоморальной страны, где уважают права человека. Такой метод действительно возник из-за совпадения трех факторов.

Технологические достижения 30-х годов позволили американским инженерам спроектировать принципиально новые самолеты — не только большие и прочные, но и способные подниматься на доселе немыслимую высоту и перемещаться на огромные расстояния от аэродромов.
В том же 1923 году изобретатель Карл Норден изготовил первый прототип бомбового прицела – аналогового компьютера, который позволял наносить авиаудары с невероятной точностью. По словам одного из сподвижников Нордена, его прицел давал опытному экипажу возможность «уложить бомбу в бочонок из-под солений, сбросив ее с высоты 9000 метров» — конечно в случае, если он видел цель. Это впечатляло, и американская армия заказала у изобретателя тысячи устройств; капитаны самолетов должны были беречь прицелы как зеницу ока.
Третьим фактором стало наводнение в Питтсбурге 1936 года, которое затормозило производство важных деталей для самолетов, которые производили на местном заводе. Бомбардировочная мафия провела мысленный эксперимент: «Если мы сумеем вывести из строя один-единственный питтсбургский завод, выпускающий пружины для винтов, мы парализуем работу всей авиационной промышленности страны, а следовательно, во многом и ее авиации. А если нам удастся отыскать еще десяток таких же важнейших объектов, то, разбомбив их, мы сможем парализовать всю вражескую страну».
Эта идея и послужила основой для концепции точечных бомбовых ударов: их должны были наносить во время дневных вылетов по «точкам удушения» — заводам, дорогам, шахтам, складам противника, — новые самолёты, снабжённые норденовскими прицелами.

Прицел Карла Нордена в Музее компьютерной истории, Калифорния, США (Фото — Wikimedia Commons).

Ковер из взрывов

Итальянский генерал Джулио Дуэ в 1915 году описал чудовищную, но революционную для своего времени военную идею. Какими бы непрочными ни были аэропланы Первой мировой войны, они представляли реальную угрозу войскам и строениям. При этом сами они оставались практически неуязвимыми, особенно если их было много, а налеты совершались ночью.

Дуэ предложил направлять множество бомбардировщиков, чтобы разбомбить города противника, деморализовать население и заставить его капитулировать. Никакой точности для этого не требовалось, ведь удары наносились по огромной территории, а в ночное время средства ПВО работали плохо. Тогда идею генерала отвергли, но бурное развитие военной авиации после Первой мировой привело к тому, что его доктрина «господства в воздухе» стала в Европе главенствующей.

В марте 1938 года самолёты фашистской Италии и нацистской Германии нанесли массированные авиаудары по Барселоне. Первая ковровая бомбардировка в истории уничтожила сотни жилых домов и унесла жизни 1200 человек. С началом Второй мировой за Барселоной последовали Варшава, Роттердам, другие европейские города, а в 1940 году — Лондон. Во время «Битвы за Британию» Люфтваффе сбросили на землю Великобритании более миллиона зажигательных бомб и 50 000 фугасов.

После бомбардировки горят доки лондонского порта, 7 сентября 1940 года (Фото — Wikimedia Commons).

Но налеты не поставили британцев на колени, как рассчитывало немецкое командование. Лондонцы стойко пережили «Блитц», сохранив самообладание до ночи, когда их город сотрясался от взрывов последний раз. Казалось бы, должно было стать очевидным, что победить в войне даже с помощью беспрецедентной бомбардировки невозможно.

Глава бомбардировочного командования Королевских ВВС Великобритании сэр Артур Харрис.

Однако всего через два года руководство Королевских ВВС решило осуществить то же самое — но уже на немецкой территории. Друг премьер-министра Уинстона Черчилля, эксцентричный физик Фредерик Линдеман убедил его в необходимости ковровых бомбардировок немецких городов, а генерал Артур Харрис их реализовал. В 1943 году на Касабланке союзники начали операцию «Гоморра» — планомерное уничтожение военных объектов, промышленности и гражданских строений до тех пор, пока Гитлер не будет вынужден сдаться. Британцы были полны решимости следовать доктрине господства в воздухе, не останавливаясь перед потерями среди мирного населения. По словам генерала Харриса, рядовые немцы на самом деле «были активно действующими бойцами противника», потому что работали на заводах и обслуживали военную машину нацистов. А у Бомбардировочной мафии появился первый реальный шанс доказать на деле превосходство своего подхода.

Катастрофа под Швайнфуртом

Летом военно-воздушные силы Великобритании нанесли массированный удар по Гамбургу и практически сравняли город с землей. Двумя неделями позже, 17 августа американский генерал Кёртис Лемей направил крыло бомбардировщиков Б-17 по направлению к шарикоподшипниковым заводам баварского города Швайнфурт. По мысли стратегов Бомбардировочной мафии, шариковые подшипники использовались в большинстве станков, автомобилей и военной техники, поэтому потеря крупнейшего центра по их производству должна была парализовать Гитлера.

Однако все пошло не по плану. Отвлекающий маневр, который должен был запутать истребители Люфтваффе, не сработал, и американцы потеряли очень много машин по дороге к Швайнфурту. Хуже того, оказалось, что во время реального воздушного боя прицел Нордена работал хуже, чем планировалось: из 2000 бомб, которые сбросили самолеты Лемея, в цель попали лишь 80. Этого хватило лишь чтобы ненадолго притормозить работу комплекса. Особых успехов добиться не удалось и в следующие вылеты. Казалось, что самоуверенные американские авиаторы потерпели поражение. Их командование в Вашингтоне быстро теряло терпение, но до конца войны было ещё далеко.

Далее Гладуэлл следует за своими героями через континент, в Японию, где Кёртис Лемей доработал тактику прицельной бомбардировки и впервые применил ночной сброс бомб с зажигательными снарядами с малых высот. Он описывает рискованную бомбардировку города Кобе — не только промышленных объектов, но и жилых кварталов, за которой последовали аналогичные операции в Токио и других частях страны, вплоть до ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 года и капитуляции императора Хирохито. В результате действий Лемея Япония понесла огромные человеческие потери, но, размышляет Гладуэлл, они могли бы быть намного больше, если бы США пришлось проводить наземную военную операцию. Означало ли это, что Бомбардировочная мафия была всего лишь сборищем идеалистов? Автор уверяет, что нет:

«Мы живем в эпоху, когда буквально каждый день появляются новые инструменты, технологии, инновации. Но они могут служить какой-то высшей цели, только если некая компания убежденных энтузиастов настаивает, чтобы их использовали для этой цели. Именно это пыталась делать Бомбардировочная мафия — даже когда ее тщательно выстроенные планы терялись в облаках над Европой и развеивались в небе над Японией».

В 1949 году Четвертая женевская конвенция предписала вести боевые действия только в отношении военных объектов. Инженеры разных стран продолжили совершенствовать авиационные прицелы, и сегодня ковровые бомбардировки сравнительно редки и уже не считаются единственным пригодным способом вести войну с воздуха. Идеи бомбардировочной мафии оказались несвоевременными на фронтах Второй мировой, но благодаря развитию технологий и международного сотрудничества они одержали убедительную победу спустя несколько десятков лет.