Рейтинги и премии
- Шорт-лист 2022 British Academy Book Prize (номинация «История мировой культуры»)
- Шорт-лист 2023 Jerry Bentley Prize от Американской исторической ассоциации (номинация «Всемирная история»)
О чём книга «Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали»
Джеймс Поскетт переосмысливает историю знания, опровергая идею о том, что современная наука — это исключительно западное изобретение. Он убедительно демонстрирует, как прогресс возникает в результате сотрудничества и обмена знаниями блестящих умов из разных стран мира. От важного вклада арабских ученых в европейскую науку до богатства древнекитайской медицины, ботаники и фармакологии, в книге раскрывается многообразие научных достижений за пределами привычных нам географических и культурных границ. Читатели узнают об османском астрономе, захваченном в плен пиратами; африканском рабе, искавшем лекарственные травы на плантации в Южной Америке; мексиканском генетике, собиравшем образцы крови олимпийских спортсменов. Признавая значимость традиционного научного канона, автор уделяет внимание политическому контексту, который формировал научный дискурс, и предлагает всеобъемлющий взгляд на историю науки.
Чтобы понять историю астрономии и математики в период научной революции, нам нужно начинать не с традиционного рассказа о Копернике — европейском мыслителе, а с рассказа об ученых исламского мира, чьи идеи послужили вдохновением для европейцев.
Особенности
Цветная вклейка.
Сегодня открытие строения атома обычно приписывают британскому физику Эрнесту Резерфорду. Перед нами один из наиболее показательных примеров того, как неевропейские ученые были вычеркнуты из истории современной науки. Новаторская статья Резерфорда с описанием структуры атома была опубликована в 1911 г. — через несколько лет после того, как Нагаока написал серию статей по той же теме.
Для кого
Для тех, кто интересуется историей наук.
Так, в крымской тюрьме, Френкель разработал первое квантово-механическое объяснение протекания электрического тока. Ирония состояла в том, что ему пришлось переосмыслить понятие «свободы» электрона как раз в то время, когда сам он находился в заточении.
